Но только мы погасили свет и легли спать, Кока вылез из своей будки и стал скулить в коридоре. Муж, естественно, уже спал и ничего не слышал (или делал вид, что не слышал), я немного подождала, надеялась, что Кока вернётся в будку и уснёт, но он не умолкал. Пришлось мне встать и пойти к нему в коридор. Когда я уложила Коку на подстилку в будке, и села рядом, поглаживая его, он затих и уснул. Пошла спать и я, но очень скоро Кока снова проснулся и стал скулить. Раз пять или шесть я вставала к нему, он засыпал, но потом опять просыпался. Был уже третий час ночи, я смертельно хотела спать, а завтра нужно было в шесть часов вставать на работу. Мне уже было всё равно, где Кока сделает лужу, поэтому я поставила его будочку на пол возле нашего дивана, легла на живот, руку опустила вниз и положила её на Коку в будочке. Вот так мы спали до утра. Утром муж сказал, что нам попался очень хороший, спокойный щенок, который тихонько проспал всю ночь и совсем нас не беспокоил, чего он очень боялся. Мы все позавтракали и ушли на работу, оставив Коку одного в коридоре, с закрытой дверью в комнату. Возле стенки я постелила газету, надеясь, что может быть Кока поймёт, что это его туалет.
Конечно, такого маленького щенка очень нежелательно оставлять одного, и тем более так надолго. И кормить его нужно в таком возрасте 5–6 раз в день, но мы об этом только догадывались и выбора у нас не было – на работу всё равно надо ходить. Кока в коридоре практически не нашкодил, и даже свою маленькую кучку положил не на пол, а на газету, чему я очень обрадовалась. Правда и сделать ему это было не трудно, так как коридорчик у нас был очень маленький, а газеты мы не экономили. Вечером мы покормили Коку, немного погуляли с ним, немного поиграли дома, но он в основном спал. Зато ночью он уже не скулил, а ему хотелось играть. Муж у меня спокойно спит при любом шуме и даже при включённом свете, поэтому сражаться с бодрствующим по ночам Кокой пришлось мне одной. Постепенно мы всё-таки приучили его спать ночью, а не днём. Кока быстро понял, что газета – это его туалет, и в комнате не гадил.
Мы как-то не морочили себе голову, чем кормить Коку, как, впрочем, и себя тоже. Я не любила и не умела готовить, мы днём обедали на работе, а по вечерам и в выходные часто ели в городе в кафе. В выходные я готовила что-нибудь простое, из того, что можно было купить в магазине, а в советское время разнообразием продуктов народ избалован не был. Вот что было всегда в продаже – так это рыбные консервы. Но сардины в масле стоили 78 копеек, а килька в томате – 33 копейки, поэтому нашей собаке приходилось есть Кильку. Кока практически всегда хорошо ел, ничем не болел, хотя о том, что щенкам нужно делать прививки мы даже не подозревали. Подрастая, он становился очень симпатичным псом с красивой полудлиной шерстью, черной на спине и коричневой на животе и лапах. Уши у него свисали небольшими лопушками, а лохматый хвост был загнут к спине почти как бублик.