– Ну как там у тебя дела, Роза?– поинтересовался он. – Пчелке такую прическу сделали – закачаешься! Я тебе на мобильник сейчас сброшу! И еще. Я в интернете фотки собачек породы Лион бишон нашел. Одна на коленях с герцогиней Кембриджской, ее хозяйкой, другая – с какой-то звездой балета.
– Прямо так у герцогини она и живет?
– Да, она – ее любимица!
– Дай мне! Дай мне! – вырывала трубку Инна Петровна.
– Мишка, тут с тобой мама хочет поговорить! – сказала Роза и неохотно передала трубку.
– Алло! Алло, мальчик! – закричала в трубку Инна Петровна. – Что вы сделали с Пчелкой! Немедленно, слышишь, немедленно верните собаку! Это вам не игрушка! О ней заботится надо! Ее по часам кормить надо! Беречь!
– Что же это вы не сберегли? На живодерню отправили!
– Миша! Миша! Это – недоразумение! Это – трагическая ошибка! Да я за Пчелку, я, я… – она всхлипнула. – Можно, мы к вам сейчас же приедем! Можно?
– Ну, не знаю! – ответил Мишка. – Боюсь, что вам здесь будут не рады. А дед вас и вовсе с лестницы спустить грозился!
– Мы все исправим! Мы все исправим! – заголосила Инна Петровна. – Миша, диктуй адрес, я уже вызываю такси!
– Зачем такси? – остановил ее Мишка. – Мы рядом живем, в соседнем доме, в тридцать пятой квартире.
Дальше Инна Петровна слушать не стала. Шапку, как говорится, в охапку, дочь за руку, Пчела под мышку и – бегом.
Дверь квартиры открыл я.
– Здравствуйте! – оробела раскрасневшаяся Инна Петровна. – Вы Мишин дед, Дмитрий Иванович?
– А вы кто? – грубовато ответил я и осмотрел процессию. – Это что, Роза, та самая мама и есть?
– Та самая, – сказала, понурившись, Роза.
Из дальней комнаты раздавался задорный лай Пчелки и заливистый смех Мишки.
– Пчелка! Пчелка! – рванулась Инна Петровна и я был вынужден отступить.
Роза и ее мама торопливо прошли в комнату. Инна Петровна при этом цепко держалась за Пчела, как утопающая за спасательный круг. Бабуля и Лена встретили ее при этом без радости. Пчелка тоже не обратила на нее никакого внимания и с ходу прыгнула на руки Розочке-Дюймовочке. Инна Петровна стояла при этом как в воду опущенная и только спустя какое-то время стала судорожно пытаться что-то объяснить, рассказывать про проделки Пчелки, свои испорченные туфли и про то, что Роза все не так поняла.
– Да все она правильно поняла! – веско сказала умудренная большим педагогическим опытом старая учительница, моя жена. – Вы хоть сами-то понимаете, какую психологическую травму могли нанести ребенку!