– Если что, гони лошадей не жалея, они у меня крепкие, а загонишь, новых запряжём. Что-то меня сморило, остановись – в карету сяду.
У Авдея дрогнуло внутри – может сейчас – нет, рано. Дорога пролегала мимо лесного озера, вдоль самого берега. Называли его Рачевьим не зря – Авдей ещё мальчишкой с голодухи прибегал сюда подкормиться раками. Нагишом, разыскивая норы, он прекрасно изучил рельеф дна и знал свал, с которого начинается глубина. Когда показалась синеющая полоска озера, у Авдошки бешено заколотилось сердце и застучало в висках. Перед развилкой к съезду в воду он, достав пику, кольнул каждую из лошадей в круп. Кони понесли и, повёрнутые вожжами, захрапев, врезались в зеркальную гладь. Авдей, с трудом удерживая равновесие, ещё раз ткнул их копьём – обезумевшие лошади потеряли опору под копытами. Карета, из которой послышалась брань, начала медленно заваливаться на бок. Авдошка вскочил вначале на крышу, потом перебрался на оседавшую боковину – из окна, уже заливаемого водой, с ужасом глядели глаза Дементия.
– Это тебе за Марьяну, за Марьяну, за Марьяну!!! – С диким криком Авдей замахнулся пикой. Дементий, поняв оба варианта смерти, выбрал второй – пустил пузыри.
* * *
Проснулся Авдей от тени на фоне утреннего солнца, пробежавшей по лицу – над ним стоял детина с поднятым колом (он – то и бросил тень). Удар пришёлся по берёзе – Авдей резко откатился, вскочил и бросился в сторону. Детина за ним, размахивая своим увесистым орудием, слишком длинным, при ударах цепляющимся за деревья. Беглец, сделав петлями небольшой круг, вернулся к месту ночлега, подхватил пику и, развернувшись в боевую стойку, прокричал:
– Остынь, а то наколешься!
Детина, выкатив глаза, в растерянности остановился, а потом пробасил:
– Ты откель, парень, такой шустрый?
– А я из тех ворот, откуда весь народ!
– Небось, и деньжата у тебя в кармане имеются?
– У меня в кармане – вошь на аркане, а в руках – смерть твоя!
– Как ты нас выследил, нищий паренёк, и кто твой хозяин?
– Хозяин мой на дне озера раков кормит, а слежу я только за зверьми на охоте, за людьми не доводилось.
Детина обернулся и, засунув два пальца в рот, громко свистнул. Вскоре на гору поднялись пять человек, такого же затрапезного вида и, подойдя поближе, начали пристально рассматривать незнакомца. Самый здоровый, с угольно-чёрной бородой, пошептался с детиной и, почесав затылок, произнёс: