Учителя картинно закатывали глаза и разводили руками, ученики восхищенно свистели и возбужденно перешептывались. Манькин побег обрастал невероятными подробностями. Фигурировали там и бородатые дагестанцы, получившие заказ воровать невест из Урюпинска, и загадочный маньяк, которому приглянулась молоденькая жертва. Снежный ком сплетен грозил остановить учебный процесс.
Математичка попыталась штурмовать полуразрушенное здание, призвав на помощь своего нового мужа и районного участкового, но потерпела неудачу.
Разбитные пэтэушники, похожие разом и на дагестанцев, и на маньяков, лихо перепрятывали «невесту» из комнаты в комнату, не оставляя незваным спасителям никаких шансов.
Вскоре начались долгие зимние каникулы. Урюпинск замело снегом. Как-то вечером в дверь ко мне постучалась закутанная в платок заплаканная Наталья Михайловна.
– Катя, помоги мне, – не свойственным ей молящим голосом обратилась ко мне математичка с порога, – вы с Машей, говорят, подруги, пожалуйста, поговори с ней, попроси вернуться домой.
Насчет подруги преподавательница сильно загнула, но я согласилась пойти с ней в общагу, больше из любопытства. Кроме того, меня прельстила роль «миротворицы».
В студенческое общежитие я прошла довольно свободно и спокойно постучала в комнату 29, дверь которой, в отличие от соседних, разбитых и грязных, была аккуратно выкрашена белой краской.
– Не заперто, входите! – услышала я веселый мужской голос.
Быстро справившись с некоторым волнением в душе, я распахнула дверь и вошла в прибранную крохотную комнатку.
Манька была здесь, непривычно улыбающаяся и румяная. Моя миссия показалась мне невероятно простой.
– Приветик, – мягко начала я разговор, скаля зубы, как «мошенница на доверии».
– Здорово! – дружелюбно отозвался симпатичный парень с ямочкой на подбородке, сидящий на диване.
– Катюш, чайку? – радушно предложила моя новая подружка. – Я так тебе рада!
В этот момент я почувствовала себя довольно гнусно. За моей спиной маячила тень Натальи Михайловны, которая ждала меня на морозе. Передо мной сидела ее сияющая блудная дочка с весьма приятным молодым человеком, и вопрос о возвращении домой казался мне сейчас совсем неуместным.
Мы мило поболтали о том о сем, попили чаю, и вскоре я засобиралась восвояси. Напоследок я все-таки решилась дипломатично спросить Маньку о маме. Ее реакция меня ошеломила. Спокойное и благостное лицо подружки перекосила гримаса, она вдруг зарыдала в голос. Бойфренд метнулся к ее бьющемуся в рыданиях телу и крепко прижал к себе, знаком показывая мне, что пора выметаться. И только вслед мне неразборчиво крикнул: