Умереть – не встать!
– Я должна это съесть? – я с сомнением колупнула ложкой месиво в первой тарелке. Этот цвет мне что-то напоминал.
– Да, лирра.
– И что, это едят все на станции?
– Нет, лирра. У вас особая витаминно-протеиновая гомогенизированная диета.
– Чего? – я опешила. – Тогда давайте мне мясо, фрукты, овощи, а не эту "детскую неожиданность"!
Слишком поздно пришло мне в голову, что на космической станции мясо и фрукты могут быть дефицитом.
– К сожалению, вам нельзя употреблять твердые продукты, лирра. Кишечник полностью восстановлен, но для его нормальной работы вам придётся соблюдать диету.
– А что было с моим кишечником?
– Нижняя часть тела пострадала при аварии. От пояса и ниже вас пришлось восстанавливать в нанобоксе.
Я поежилась, представив себе, что это могло означать на деле. Да здравствует медицина будущего!
Отсалютовав дроиду ложкой, я зачерпнула коричневатую массу и с опаской отправила в рот. А ничего так, похоже на детское овощное пюре из баночки. Такое же однородное и непонятное на вкус. Пробовала однажды, когда кормила дочку подруги. Еще тогда подумала, как бедные дети едят эту дрянь, а теперь сама жую безвкусную субстанцию, напоминающую цветом такое, что в приличном обществе и сказать стыдно.
Кое-как, давясь и чертыхаясь, я набила желудок и с облегчением отодвинула поднос. Не к месту вспомнились картошка-фри, шаурма и шашлычок. Рот наполнился голодной слюной, в животе тоскливо заурчало, будто я и не впихнула в себя только что три тарелки витаминно-протеиновой гадости.
– Теперь вам рекомендуется хороший сон для скорейшего выздоровления, – произнес дроид, забирая посуду.
Я уже открыла рот, собираясь ему возразить, но внезапно накатилась сонливость. Думать ни о чем не хотелось, говорить тоже. Мое сознание медленно уплывало, качаясь на волнах дремы. Где-то на периферии мелькнула мысль – в пище было снотворное! – и растаяла, не оставив о себе и следа.
Я уснула.
***
Разбудили меня тихие голоса, что-то обсуждавшие рядом со мной. Один из них я узнала – это был лейр Нурран, а вот второй слышала впервые.
– Командор, девочка потеряла память. Она не помнит даже собственного имени! Я не могу взять на себя ответственность и выписать ее до того, как буду твердо уверен в том, что она здорова, – мой врач явно горячился, хоть и старался говорить шепотом. – Таковы правила. Я не буду их нарушать по чьей-то прихоти.