Алёна вспомнила своих бабушку и дедушку. Они рьяно боролись за безопасность. На ночь бабушка запирала входную дверь не только на ключ, но и на засов. А если приходил кто-то посторонний, общалась исключительно через довольно массивную цепочку. Мать всегда сердилась на стариков, говорила, что это глупо. Было спокойное советское время, в квартиры никто не врывался.
С другой стороны, если бы отец не был столь беспечен, и квартира закрывалась изнутри на засов, её бы не смогли ночью открыть специально подобранным ключом и, скорее всего, ничего бы не случилось. Никто не смог бы зайти потихоньку и вероломно застать спящего врасплох. Но в отцовской квартире стоял простенький замочек, который открыть можно было, наверное, шпилькой.
Или ещё… У отца был открыт балкон, жарко ему, видите ли было, закалялся. Через балкон и вошли в квартиру пожарные, когда отец перестал появляться во дворе и на кафедре. Может, убийцы тоже вошли через балкон. Не так уж сложно спуститься с крыши на балкон четвертого этажа. Подозрительный студент, который приходил на поминки, кажется, он что-то говорил про секцию альпинизма. Да, он посещал секцию альпинизма и попросил картину с видом гор, якобы хотел повесить в секции.
Но, скорее всего, сделали вторые ключи. Возможно, похитили ключи у доверчивого и рассеянного отца и сделали дубликат. Сосед по площадке, Лосев,
рассказывал, что незадолго до трагедии отец не мог открыть замок и обращался за помощью. Да и у Алёны были проблемы, замок заедал, поэтому и пришлось врезать ещё один.
Во время этих размышлений Алёна сидела в маленькой парикмахерской, где ей делали укладку. Женщина осталась довольна результатом. Волосы сделали излишне кудрявыми, если уж придираться, но всё равно прическа стала гораздо лучше.
Вечером добрая Нина Петровна накапала Алёне успокоительные капли, они помогли бороться с бессонницей, преследовавшей последнее время женщину. Она выспалась и выглядела с утра вполне удовлетворительно. По крайней мере, Максим точно не напугается. Вот если бы ещё была косметичка… Алёна зашла в ближайший магазин и купила себе тушь и какую-то помаду.
Рассмотрев поближе помаду, она подумала, что этот розовый цвет – просто чудовищный и до какого состояния нужно дойти, чтобы такое купить. «Я совсем задвинулась, думая про то, что случилось с папой, – пришло ей в голову. – Эта история с найденными на кухне медалями окончательно меня доконала. Я вообще ничего не понимаю. И нервы совсем никуда не годятся».