* * *
Дуня Кучерова рассказывает.
Я молоденькая до 20-ти лет ходила на улицу и меня сватали. Моя сестра, Аннушка, пришла к батюшке, к Иван Васильевичу, и говорит:
– Дуню сватают.
– За кого?
– За Маслова.
– Благословляю, пусть идет.
Сестра моя меня все-таки не пустила, и осталась я девой. Так и жила в своей келии: платки вязала, в церковь бегала. Тут старца мне привели. Не хотела его брать, да пожалела. Он страдалец, много перенес: 80-летнего его избили в лесу; не один раз рвались в дом, хотели совсем убить его; часто обыск производили; в тюрьме просидел полгода. Из тюрьмы вернулся, Наталья его не стала держать – за ним слежка, народ к нему ходит. Полтора года у меня в Николаевке прожил. Я тоже не хотела его брать: «К тебе народ ходит. Я боюсь». Но он все-таки пришел ко мне, и стал народ к нам ходить. Все время в страхе жили. По ночам батюшка молился тайно и по книжке, и в темноте. Штаны все протер, коленки худые у штанов. Ноги плохо двигались, а поклонов он клал много и легко. Мне вразумлял: «Смотри, не показывай свою молитву. Господь любит тайно: три поклона, но тайно». И рассказал он мне притчу:
– Я пошел на Вьяс! – сказал один.
– Ты куда идешь? – опять его спрашивают.
– На Вьяс, Богу молиться…
И не дошел – ноги отнялись. Надо было тайно: пошел и пошел, а куда, не говори.
Пошли мы к одним, а женщина начала судить: «Вот как Иван Васильевич живет! Не работает, пьет и ест… Вот я бы, пришла домой, и пусть тесто Бог мне заквасит». А батюшка говорит ей: «Заслужи… По заслугам и дается».
Кровать у старца была длиной в половину его длины тела. Он спал всегда скорчившись, никогда не вытягивался. Грубый войлок заменял ему матрац, а старое тонкое одеяло всегда укрывало его тело.
Принесли ему сот меду, из него течет.
– Дуня, отнеси, в землю зарой!
– Мне бы дал, – говорю я ему, а он мне:
– Не жалей, это тебе не принадлежит.
И рассказал:
Жил один старец, ему барыня привезла енотовый тулуп. Старец велел повесить тулуп-то в лесу, а послушник не послушался, польстился, одел тулуп и заболел:
– Ой, ой!
– Что ты стонешь, Васенька?
– Все у меня заболело! – (Проказа на нем).
– А ты все это выбрось, – говорит старец, – повесь тулуп в лесу, мужику принадлежит, и выздоровеешь.
Послушник сделал – и выздоровел.
Приехали к нам 5 монахинь, начали одевать мантии в сенях, а старец говорит: