Это уж точно: под боком у Дайсона даже на коврике (вернее, двух, считая хозяйский) было тепло, только очень уж жестко.
– Я бегом умываться, пока все спят, – сказала Лэсси, вскочив и схватив полотенце, – а потом пойдем в управление. Пойдем, да! Велосипед катить придется – куда тебе бегать… Добегался уже, хотя я тоже хороша…
С этими словами она выскочила за дверь, а Дайсон встал и осторожно потянулся. Задняя лапа по-прежнему ныла, но уже не так зверски, как ночью.
«Знали бы парни, как я провел эту ночь! – весело подумал он. – Раскинувшись на шикарном ложе, в обнимку с красивой шатенкой, которая нежно гладила меня по бедру и то и дело трогала за нос… И декламировала свой доклад, будь он неладен. Думай теперь, что с этим делать…»
– О, ты уже на ногах! – это вернулась Лэсси. – Отлично!
Дайсон возблагодарил всех известных и неизвестных богов за то, что душ тут один на этаж, поэтому разгуливать в чем мать родила девушка не может. Но вот под длинным халатом на ней было одно лишь нижнее белье, и Дайсон деликатно отвернулся, дожидаясь, пока Лэсси оденется в форму. Сделал вид, будто его интересует колбаса под кроватью, и явно в этом преуспел…
– А ну не лезь! – Лэсси стукнула его по спине скрученным полотенцем. С тем же успехом она могла огреть Дайсона палкой, он бы не почувствовал. – Это мой неприкосновенный запас. Тебе не дам, не смотри такими глазами – собакам копченое нельзя, это я усвоила. А попробуешь стибрить… Хм… Лучше уберу подальше, а то вдруг ты не удержишься?
С этими словами она выудила сумку, добыла с самого дна сверток с колбасой и положила на верхнюю полку рядом с будильником.
– Только она теперь на всю комнату пахнуть будет, – пробормотала Лэсси. – Тьфу ты! И белье пропахло…
Дайсон представил, как раздевает девушку, нижнее белье которой благоухает не духами или каким-нибудь лосьоном, а копченой колбасой, и невольно фыркнул. А что, это, по меньшей мере, пикантно!
– Смейся, смейся… – ворчала Лэсси, заворачивая злосчастную колбасу в несколько слоев газетной бумаги. Не помогало. Тогда она накрыла сверток многофункциональной кастрюлей, выплеснув из нее воду в окошко. – Вроде так получше. Ну что, идем?
Спускаться с крутой лестницы было сложнее, чем подниматься, лапа снова заныла, но Дайсон велел себе терпеть. Сам виноват, в конце концов.