Ну, я однажды случайно подслушала, как это сказала моя мама.
Дом такой огромный – сомневаюсь, что мне когда-нибудь удастся осмотреть каждый его уголок. Он полон вещей, о которых люди постоянно восторженно перешептываются. Но я здесь нервничаю. При любом движении я боюсь что-нибудь сломать. К тому же тут слишком темно. Особенно сегодня, когда комнаты освещены только свечами. Думаю, Мадам хотела создать волшебную атмосферу, под стать ей самой: фарфоровую, идеальную, сюрреалистическую.
Я сжимаю губы, тихо шагаю и, решившись, зову:
– Мама?
Куда же она пропала?
Не знаю, где именно нахожусь и как вернусь на праздник, но я хочу найти маму. Я точно видела, как она поднялась наверх. Думаю, в доме есть и третий этаж, но лестницу я не нашла. Зачем ей подниматься сюда? Ведь все гости внизу.
Я крепче стискиваю зубы и все дальше ухожу от банкетного зала. Света здесь меньше, голоса и музыка затихают, тихий мрак коридора постепенно поглощает меня.
Мне нужно вернуться. Она все равно разозлится из-за того, что я пошла за ней.
– Мам? – снова зову я. Костюм и колготки, в которых я провела целый день, неприятно натирают кожу. – Мама?
– Твою мать, что с тобой такое? – кричит кто-то.
Я подскакиваю от неожиданности.
– Всем неловко рядом с тобой, – продолжает мужчина. – Ты просто стоишь на месте! Мы это уже обсуждали.
Заметив свет из приоткрытой двери, я крадусь ближе. Сомневаюсь, что мама там. Люди на нее не кричат.
И все же, вдруг она в той комнате?
– Что происходит в твоей голове? – рявкает мужчина. – Разве ты не можешь говорить? Совсем? Никогда?
Ему никто не отвечает. На кого он злится?
Прильнув к дверному проему, я заглядываю внутрь.
Поначалу не вижу ничего, кроме золота. Желтоватый свет золотой лампы отражается от позолоченного канцелярского набора. Но затем, сдвинувшись немного левее, с бешено колотящимся в груди сердцем, замечаю мужа Мадам – мистера Торренса. Он стоит у своего стола, тяжело дыша, сжав челюсти, и смотрит на кого-то.
– Господи Иисусе, – с презрением бросает мистер Торренс. – Мой сын! Наследник!.. Твой гребаный рот может хоть одно слово проронить? Тебе достаточно сказать: «Здравствуйте» и «Спасибо, что пришли». Ты не способен ответить, даже когда тебе задают простые вопросы. Что с тобой не так, черт побери?
Мой сын. Мой наследник.
Я осторожно приседаю, а потом выпрямляюсь, пытаясь разглядеть второго человека из-за двери, но ничего не вижу. У Мадам и мистера Торренса есть сын. Правда, мы с ним редко встречаемся. Он ровесник моей сестры, только учится в католической школе.