И все это время я старательно избегаю Кристиана.
– Так что это все моя вина, – продолжает Такер. – Как сказал бы мой папа, я сгораю на работе. А завтра у меня еще контрольная по испанскому, которую, скорее всего, я напишу не лучше.
– Давай помогу тебе, – предлагаю я. – Yo hablo español muy bien[6].
– Врунишка, – с улыбкой говорит он.
– Давай встретимся после школы, и я помогу тебе подготовиться.
– Я сегодня работаю.
– Могу приехать к тебе позже.
Знаю, что навязываюсь, но мне хочется проводить рядом с ним каждую минуту. И помогать ему, даже если это всего лишь испанский. Хоть с чем-то я могу помочь.
– Приезжай к нам на ужин, а потом посидим над учебниками. Но, вполне возможно, придется засидеться допоздна. Я просто ужасно говорю по-испански, – предупреждает он.
– Тогда тебе повезло, что я сова.
Он усмехается.
– Очень повезло. Значит, увидимся вечером?
– Договорились.
– Hasta la vista, baby[7], – говорит он, невольно вызывая у меня улыбку. Весь словарный запас этого восхитительного придурка ограничивается фразами Арнольда Шварценеггера.
Вечером того же дня я сижу в теплой, освещенной кухне ранчо «Ленивая собака». И это напоминает мне сцену из сериала «Маленький домик в прериях»[8]. Венди накрывает на стол, а миссис Эйвери разминает картофель для пюре. Такер с отцом возвращаются из сарая и по очереди целуют хозяйку дома в щеку, а затем закатывают рукава на фланелевых рубашках и моют руки в кухонной раковине, словно хирурги, готовящиеся к операции. После этого Такер усаживается рядом со мной и сжимает под столом мое колено.
Миссис Эйвери с сияющими глазами смотрит на меня из-за плиты.
– Ох, Клара, я так рада видеть тебя снова, – говорит она.
– Я тоже, миссис Эйвери. Спасибо, что пригласили меня.
– Дорогая, зови меня Рейчел. К чему все эти формальности. – Она шлепает мужа по руке, не давая тому украсть булочку из корзинки. – Надеюсь, вы проголодались.
На ужин нас ждет тушеное мясо с подливкой, картофельное пюре, морковь, сельдерей, домашние булочки и большие стаканы холодного чая.
Некоторое время мы едим молча. Но я не могу перестать думать о том, как тяжело придется всей семье Эйвери, если Такер умрет. А в голове то и дело всплывает воспоминание о том, как они выглядели в моем сне. Печальными. Смирившимися. Но готовыми пройти через это.