– Ох, Глеб, Глеб. – Она потёрлась об него лицом, как кошка – мордочкой.
* * * * *
Когда они вошли в дом Орловых, мать Глеба сидела на диване, в центральной комнате, а Рон, с Даниелем за руку, стояли недалеко от входа, чуть в стороне.
Валентина Макаровна поманила сына к себе.
– Садись-ка рядком! Давай попробуем!
Глеб увидел – Энн держала в руках, баюкая, самошитную куклу.
«Уж каких только ``барбей`` у неё дома нет!» удивился он. «Никогда не любила… А в тряпичную вон как вцепилась…»
Рон показал на Валентину Макаровну. Та обняла Глеба.
– Мама! – объяснил Рон Даниелю. Тот смотрел очень внимательно.
– Мама! – Рон показал на Энн.
– Мама! – подтвердила она, покачивая куклёнка.
– Мама! – Рон указал на Люси.
Даниель взглянул ему в лицо, оглянулся на Глеба.
Тот кивнул. – Мама! Подойди к ней.
Рон отпустил руку мальчика. Тот ещё раз посмотрел на Глеба, неуверенно шагнул в сторону Люси. Ещё пол-шага.
«Только не шевельнуться,» приказывала себе женщина, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не сгрести сына в охапку, прижать к себе… «Только не спугнуть.»
– Ма-а-ма… – напевала Энн.
– Иди, иди к мамке! – подтвердила Валентина Макаровна.
Даниель приблизился и неуверенно, но обнял Люси.
Женщина подняла голову, и её глаза встретились с пристальным взглядом Глеба.
«Ты победил,» подумала она, закусывая губу, а Демон Смерти самодовольно ухмыльнулся.
* * * * *
Ангел Смерти бесшумно возник в спаленке. Он прежде всего погрузил Люси в максимально возможный глубокий сон. Женщина не решилась лечь к сыну под бок – прикорнула в ногах постели.
Рон, на раскладушке рядом с кроватью, мгновенно проснулся и сел, неодобрительно покачивая головой.
Глеб склонился над Люси, внимательно разглядывая её.
– Уломал я девку! – Он хмыкнул, проводя пальцем по её щеке.
Женщина передёрнулась.
– Не нравится? – удивился Глеб.
– А ты вообще хоть попробовал поинтересоваться, что ей-то нравится? – Рон поднялся и буквально телом своим отодвинул Орлова. – Ты мне не начальство больше. А я – отец её названный! То, что она – твоя пленница, не даёт тебе права презирать её. Не позволю я тебе обижать её ни в этом мире ни в том!
– Да ладно тебе, – растерянно отозвался Глеб. – Вот беда-то! Я же вроде и с пленницами и с рабынями всегда хорошо обращался…
– Она через себя переступает! – Рон смотрел на ту, которую он по-прежнему называл Бренда. – Поухаживал бы за ней, хоть для виду-то!