– Что мне ампулу удалить трудно? – огрызнулся он. – Иди на…
Она села напротив.
– Чё лупишся? – Глеб уставился на неё, оскалившись, словно тигр, которому хвост прищемили. – Чё ж от своего выб*** убежала? Добилась, получила – ну и сиди с ним!
Он снова выпил. Франсин не могла поверить глазам.
Джерри-Альберто, когда срывался и, ``прогуляв`` всю ночь, возвращался под утро вдрызг пьяный, только умолял простить его и говорил непрерывно о своей любви к Мэри. А сейчас она даже не знала, как реагировать.
– Что, думаешь, я на нашей свадьбе напьюсь? – Глеб подмигнул. – Давай тут отметим? Никого не удивит мордобой на свадебной гулянке…
«И как я с ним собираюсь жить?» ужаснулась Франсин. «… в одном доме?»
– Я тебя Богом прошу… – начала она.
Дико ругаясь, он вскочил. Со злобой толкнув стол, опрокинул его, и только тренировка спасла Франсин. Она едва увернулась от падающей на неё тяжеленной столешницы. Как раз вошли Рон и Олег Петрович.
Продолжая испускать проклятия, Глеб стоял в лопнувшей рубашке, распахнув, хлопал чёрно-зелёными крыльями, сшибая окружающие предметы.
Рон всплеснул руками. Олег Петрович, бледнея, перекрестился, и демон плюнул огнём. Столешница задымилась…
И тут в комнату вбежала Валентина Макаровна.
– Глебка! – крикнула она сердито. – Ах, ты нечисть! А ну, не бАлуй!
Он ахнул, крылья втянулись, и Орлов-младший стоял с растерянным, виноватым видом.
– Мамка… – простонал он со слезами в голосе.
– Ой, дурак ты, дурак…
Она обняла его, отвела к диванчику. Они сели рядком, и он, рыдая, уткнулся ей в плечо. Бабка шептала ему что-то ласковое, оглаживала, целовала голову, а он прижимал её руку к лицу, бормотал, путая языки и всхлипывая.
Рон поднял стол, а Олег Петрович, молча, хмурясь, собирал разбросанные вещи.
Не чувствуя под собой ног, Франсин еле добрела до кровати, где Даниель так и спал. Она не села – упала рядом. Вцепившись в покрывало, замерла, глядя на сына.
«Это даже хуже, чем я предполагала,» думала она в отчаянии.
* * * * *
Вошёл Глеб. Она вздрогнула.
– Прости, пожалуйста, – пробормотал он, не поднимая глаз, совершенно трезвым голосом. – Ты права. Я ничуть не лучше твоего недоделка-муженька. Мне жаль, что тебе такие ублюдки, как мы, достаёмся. Ты, правда, достойна лучшего. Я обещаю… cтараться контролировать себя. Я не могу гарантировать!