Его голос не был громким, истеричным, чтобы, не дай Бог, не услышали соседи. Да ему и не хотелось кричать, я думаю. Слава был вполне доволен тем, что происходит. Он сам сходил в ванную, принёс половую тряпку, и кинул её мне. Повторил:
– Убирай.
Я практически ничего не видела от слёз. Они застилали глаза, я пыталась незаметно их смахивать, потому что знала – всхлипывать нельзя. Будет только хуже. Тёрла тряпкой пол, понимая, что не убираю грязь, а лишь размазываю её по полу. А Слава стоял надо мной и наблюдал. Не шевельнулся даже тогда, когда я случайно задела тряпкой его ногу. А я в этот момент замерла, ожидая очередного взрыва. Но его не последовало. Слава вдруг схватил меня за волосы, не больно, но довольно крепко. Я остановилась, не зная, чего ожидать, а он потянул меня наверх, пришлось сесть на корточки и как можно выше поднять голову. Получилось так, что я невольно остановила взгляд на лице мужа. А он продолжал и продолжал меня разглядывать, и я видела в его глазах извращённое удовольствие. Хотелось плюнуть ему в лицо, или толкнуть его, или сделать ещё что-нибудь, но я знала, что смелости на это мне не хватит.
– Иди в душ, – сказал он в конце концов. И с явным отвращением в голосе добавил: – Ты грязная. А потом в постель.
Не повезло. Очень редко, но расписание на секс два раза в неделю сбивается. В тот день мне не повезло. Это произошло на прошлой неделе, и после несколько дней я жила спокойно. Слава выпустил свой гнев наружу, получил удовольствие, а синяки на моём теле от его сильных пальцев – это мелочи. Зато я могла быть уверена, что некоторое время он будет доволен и спокоен. Я давно поняла, что чем покорнее я веду себя во время секса, а это был именно секс, удовольствие для него, а никак не для меня, тем спокойнее и умиротворённее после становится муж. Правда, он предпочитал называть это «занятиями любовью». Не знаю, что именно Слава знает о любви, но к ней наши отношения – ни в спальне, ни вне её, никакого отношения не имели. Для меня это был способ прожить следующую неделю без страхов и лишних проблем. Больше всего Слава ценил в женщине, по крайней мере, во мне, послушание и покорность. Безропотность. Стонать мне разрешалось только в постели, а он предпочитал думать, что мои стоны от удовольствия. Наверное, ему нравилось так думать, это повышало его самооценку. Вот я и старалась. А муж хватал меня за волосы, прижимался ко мне и шептал на ухо что-нибудь неприличное. Например, поражался моей испорченности и хвалил за то, что я такая порочная. Требовал, чтобы я вслух подтверждала, насколько мне нравится то, что он со мной делает. Я говорила, подтверждала, и ждала, когда всё, наконец, закончится. А затем оставалась лежать на постели и украдкой наблюдала за тем, как муж поднимается, накидывает на себя халат, и в этот момент на его лице появляется брезгливое выражение. Ему явно становилось противно от того, что только что между нами происходило. А я всегда гадала: ему только я противна, или он сам себе противен? Судя по тому, как быстро он удалялся после секса в ванную и подолгу принимал душ, себе он тоже был неприятен. И именно от понимания этого, от этого момента, я и получала свою порцию удовольствия. Знала, что как только он вернётся в спальню, снова скажет, что я грязная, чтобы отправлялась в душ, но он был куда грязнее меня. Во всех отношениях. И это была та мелочь, которая позволяла мне держаться и окончательно не потерять себя в семейной жизни с этим психопатом.