Пока Заболоцких вели куда-то вглубь здания, хозяева рассказывали про размещение комнат, форму особняка, особенности строения и всё тому подобное. Лизавета честно пыталась слушать и впитывать все знания и информацию, касающуюся архитектуры – в будущем пригодится – но поняла мало; например, что направляются они в Большую столовую, которая находится в самой середине дома и под землёй, а ещё, что все коридоры – большой лабиринт. Девушка ощутила приступ клаустрофобии.
Чем ближе обе семьи подходили к центру, тем больше различной прислуги встречалось им на пути. Елизавете даже пришло в голову, что большинство – непостоянные и вызваны лишь на сегодняшний день, чтобы обеспечить достойный приём и продемонстрировать достаток хозяев. Не напрасно мама вызвала нескольких людей к сегодняшнему завтраку, подготовка здесь отнюдь не лишняя. «Но если бы все коридоры в этом особняке были по-настоящему запутаны, и проходы знали бы только Лихоборовы и перманентная прислуга, то все остальные девяносто процентов уже давно бы заблудились. Значит, Олежа сильно преувеличивает извращённость своего дома», – успокаивала себя блондинка. Надо же, она сама и не заметила, что, встретив Олега Ярославовича и признав его «не пиратом», она про себя стала называть его так уменьшительно (не ласкательно) – Олежик. Спустя несколько минут вся процессия зашла в огромный зал со множеством стоящих в ряд подсвечников, со стенами, выложенными мозаикой, и большим прямоугольным столом (девушка почему-то ожидала, что он будет круглым, и теперь чувствовала себя обиженной. Она вообще старалась выискивать изъяны во всём, что здесь видела). Абсолютно пустая зала, если не считать пары слуг-поварят, бегающих туда-сюда с пустыми подносами.
– Итак, вам, как первым прибывшим, предоставлена величайшая честь – выбрать самое лучшее место, – Лихоборов старший хитро прищурил глаза, но в меру, только чтобы дать понять, что шутит. Его жена так же в меру хихикнула, а сын едва улыбнулся. – Отдаю вас на милость моих людей.
– А вы, уже уходите? Успели поесть перед нашим приходом? – отец, похоже, решил поддержать шутливый тон беседы, но, как всегда, его остроты были либо не смешны, либо обидны. В данном случае, судя по тому, как закашлялась Лизавета, стараясь скрыть хохот, совсем неудивительно, что хмурая троица Лихоборовых скоро ретировались, якобы чтобы встретить основную массу гостей.