– Что я нарушаю?
– Едете и не кажете бумагу! У нас, чай, сельсовет есть! – На крестьянине – защитного цвета шаровары: побывал в солдатах.
Его товарищ закричал Стёпе, сидевшему на передке воза: – Иди сюда! – и выстрелил. Пуля звучно клюнула ребро телеги – на ширину ладони от ноги работника. Тот моментально спрыгнул наземь, невольно пригнулся, затем стал неуверенно приближаться.
Прокл Петрович медленно, тяжело, как бы неохотно сошёл с коляски, вдруг выхватил из кармана револьвер и левой рукой взвёл курок (револьвер был устаревший, не самовзводный). Бывший солдат, вскидывая винтовку, рванул затвор – и тут же в грудь вошла пуля.
Тот, что с берданкой, успел нашарить в кармане патрон и поднести к казённику – опять треснул выстрел. Хорунжий целил в ногу, но попал мужику в надпашье. Ружьё упало, человек грянулся на дорогу боком и стал извиваться.
Возница, обомлевший было, погнал коня вскачь. Раненый в солдатских шароварах (от удара пули он стал заваливаться в телегу), упал с неё. Байбарин подобрал винтовку, крикнул вслед удиравшему мужику: – Сто-о-ой! – и, прицелившись повыше конской головы, выстрелил. Возница съёжился, хорунжий пальнул ещё раз – теперь по подводе. Мужик натянул волосяные вожжи так, что лошадь завернула голову – удила раздирали губы.
– Воротись!
Крестьянин, перепуганный, подъехал.
– Распрягай! – Байбарин держал его под прицелом.
Мужик стал суетливо выпрягать взмыленного коня, с удил срывалась кровавая пена. Лёжа на дороге ничком, раненный в надпашье стонал; он, видимо, в бреду; руки шарят по подмороженной грязи, а ноги не шевельнутся. Другой раненый сел на земле, рот, дёргаясь, приоткрылся, по подбородку потекла кровь, голова склонилась на грудь.
В коляске причитала, охала за полстью Варвара Тихоновна. Стёпа то и дело отбегал от повозок в поле, глядя в сторону деревни. Появятся вооружённые мужики – и конец придёт не только хозяину, но и ему. Он не провинился ни перед красными, ни перед белыми и, при всей симпатии к Проклу Петровичу, не желал терять жизнь за чужие счёты. Стёпа мысленно клял себя за то, что подрядился ехать.
Хозяин указал:
– Гляди – овцы разбегутся!
Когда велел привязать к задку таратайки крестьянского коня, работник заметил:
– Прибавить бы надо – за риск!
Прокл Петрович произнёс не без обиды:
– Неужели я забуду?!