Это как гром среди ясного неба, я не хочу в это верить. Мне все это продолжает казаться каким-то фарсом и ужасной ошибкой. Это, как, оно у вас вроде есть, но его уже как бы нет. В детстве у меня был случай, прибегаю я как-то утром, такая лохматая и в пижамке, и спрашиваю маму: «А где моя черепашка?» (после летних каникул у бабушки в средней Азии я привезла ее на крайний север), «Ушла в лес на зимовку, спячка у нее» – говорит мама. (тундра, вечная мерзлота и лютый мороз, ага). Я рыдаю, потом забываюсь и снова иду к коробке с черепашкой. Вот же и блюдечко с капустой, погрызенный и уже скукожившийся кругляшек морковки – «Как ушла?» Нет, нет, она, наверное, под диваном спряталась или в подъезд к мусоропроводу сбежала.
На родителей я уже не обижаюсь, отдали они ее, наверное, в дом пионеров. Если честно – она реально очень сильно воняла. Вот примерно так же и я сейчас металась, не могла поверить и принять этот свершившийся факт. Раз за разом перечитывала закон и пыталась найти там хоть какую-то щелочку, хоть маленькую дырочку-лазейку, чтобы открыться. Открытие – это значит безумные штрафы и лишение свободы директора сроком на 1 год. Открытие и заражение клиента 5 лет, заражение, повлёкшее за собой смерть человека 8 лет. Перспектива открыться, принимая только своих, не летавших никуда граждан отмелась почти сразу, как безумная. Я дорожу своими людьми, да и сесть в тюрьму за маникюр совсем не радует. Такое может прийти в голову только от малоумия, отчаяния и жадности. По сей день наши местные социальные сети пестрят частными предложениями о маникюре, ресницах, депиляции и прочей бьютификации. До сих пор салоны продолжают работать при закрытых дверях, разнося и распространяя инфекцию.
У нас в стране уже 27 заражённых и есть погибшие. Страна ещё через несколько дней вводит жесткие меры и обязует сидеть всех дома, в авто только 2 человека, выход только по срочным делам. Каждая нечастая вылазка в магазин для меня страдания и душевные терзания «сходил в магазин – убил бабулю» И вот сейчас, закутавшись в одеяло, в реальном времени я пишу о том, что происходит. Я не – знаю, что будет дальше, на какой временной промежуток мы стали заложниками своих квартир и домов, но я намерена выстроить чёткий план и стратегию того, как я буду разруливать эту ситуацию после того, как мы все закончим отгребать по полной. Я хочу взглянуть на свой бизнес под другим углом, защитить его, выиграть для него привилегии, сделать его неуязвимым, на сколько это возможно. Сейчас вся индустрия услуг рушится на глазах, я хочу воспользоваться этим опытом и взять от ситуации все.