В слезах и раздумьях Галина доползла до пятого курса. Не раз и не два студентка спрашивала себя: на то ли потрачены лучшие годы? Кем она выйдет из стен хоровой академии? И сама же себе отвечала: девушкой под тридцать, с ненадежным куском хлеба, без жилья, с неустроенной личной жизнью. К мальчикам-вокалистам она давно привыкла относиться как к подружкам, а на другие знакомства времени не было. Галя спрашивала себя: как с этими ранимыми и трепетными творческими созданиями – тенорами, басами и баритонами – вообще могут быть серьезные отношения? Профессиональные певцы всегда казались ей мужчинами ненадежными, не стоящими женского внимания. Вроде безделушек на полке – вещи, на первый взгляд, красивые, однако в хозяйстве совершенно бесполезные. Очередного голосистого воздыхателя можно было попросить ксерокопировать ноты и помочь с аккомпанементом, а встречаться всерьез – увольте. Вешать на себя его комплексы, обиды, амбиции, выслушивать в свободное от занятий время про диафрагму, резонаторы и прочую вокальную кухню, а главное, про вечное безденежье… Как говорится, спасибо, не надо. К тому же, специфика профессии такова, что успех вокалиста, как и спортсмена или артиста балета, во многом зависит от физиологии. Даже критические дни колоратурных сопрано известны всему коллективу. В это время вокалисток не занимают в концертах или спектаклях, чтобы голос не сорвали.
Галина не раз слышала, что хрупкий инструмент, данный ей богом ли, природой ли, может сломаться от чего угодно: от перегрузок, от психологической травмы, от болезни… Володька Федоров, парень с их курса, обладатель на редкость приятного бархатного баса, без конца об этом твердил. А сам не уставал благодарить судьбу за то, что наградила его не капризным тенором, а инструментом куда более надежным. Басы могут и рюмочку пропустить, и плотским утехам накануне концерта предаться, и на морозе песни погорланить – и все безнаказанно для божьего дара. А сладкоголосые теноры, сколько ни кутаются в шарфы, с их драгоценным «инструментом» вечно что-нибудь случается.