В комнате у Дашки был настоящий дизайнерский беспорядок. На трех столах валялась куча бумаг и папок, а также стояли два компьютера, принтеры, сканеры и прочая дребедень. Стены тоже не были пустыми. Многочисленные картиночки довершала репродукция знаменитого «Черного квадрата» в натуральную величину. Начальство пробовало бороться с Дашкой за порядок, но войну безнадежно проиграло и махнуло на нее рукой.
– Дарья! – заявила Настя с порога. – Мне из-за твоего Кандинского кошмар приснился.
– Из-за Кандинского? – удивилась Дашка.
– Да!
– И что тебе приснилось?
– Мне приснилась белая линия!
– А какая? Прямая или извилистая?
– Прямая.
– Вертикальная или горизонтальная?
– Горизонтальная.
– Ух ты! Какой концептуальный сон! А мне такие сны не снятся! Ну почему так, а? А что в нем страшного-то?
– Было страшно.
– Ой, завидую я тебе. Нужно будет внимательно посмотреть Кандинского или Малевича. Или Мондриана. Может и мне концептуальный сон приснится.
– Подруга! – сказала Настя, глядя на черный квадрат. – Раз уж ты вспомнила про Малевича. Скажи, с какой стати это произведение стоит больших денег? Что, никто больше не может черный квадрат нарисовать?
Дашка картинно подняла глаза к небу.
– Господи! Сто лет прошло, а народ все никак не может понять, что «Черный квадрат» это не картина! Вот скажи – письмо Наполеона или Екатерины II дорого стоит?
– Да.
– А почему?
– Ну, это исторический документ.
– И это исторический документ, понимаешь!? Малевич своим черным квадратом хотел поставить последнюю точку на всем изобразительном искусстве. Закрыть его, понимаешь? И для этого нарисовал самую неизобразительную фигуру, которую нашел. Квадрат. Черный. Ноль изображения, ноль ассоциаций. Это не картина, а манифест. Другие манифесты словами пишут, а Малевич черным квадратом.
– А зачем?
– Чтобы заново заняться композицией на основе простых геометрических форм.
– А зачем?
– Чтобы сбросить груз исторических стилей, без которых жить не могли архитекторы! Он, можно сказать, взорвал старую архитектуру и стал одним из отцов современной архитектуры и дизайна. Вот, посмотри, какие вещи, благодаря таким как Малевич, архитектор Яков Чернихов рисовал уже в двадцатые годы.
Настя взяла у Дашки очередной альбом и полистала его.
– Когда он это рисовал?
– Сто лет назад!
– Ничего себе. То есть, получается, это из-за Малевича все такое угловатое?