Они неслись через улицы, в которых Билли уже вконец запутался. Должно быть, они в зоне третьей или четвертой, где все лавочки – ключники или канцелярские товары от ИП. Сетевых магазинов на глаза не попадалось. Ни кофе с Западного побережья, ни «Теско». Ну разве это улицы? Гаражи, дровяные склады, залы дзюдо, холодные мостовые, где тихо шевелился мусор. Небо сомкнуло последнюю щелку, и наступила ночь. Билли и его похитители ехали вдоль рельс, следуя за освещенным поездом. Он их куда-то вел. Остановились они у темной арки.
– Бегом, – сказал Госс. Подозрительно поднял голову и принюхался. Вытащил Билли из машины. Тому казалось, его стошнит. Он покачнулся. Госс выдохнул очередной свой дымный выдох. Отпер дверь в гофрированном железе и втолкнул Билли в темноту. Откуда-то его дернул за руку Сабби.
Госс заговорил, будто они давно беседовали с Билли: «Этот, значит?» – «Не знаю; может быть, все готово?» – «Ну ладно, открывай дверь. Готов?»
Что-то открылось. В лицо Билли чем-то дохнуло. Госс прошептал: «Теперь тихо будь».
В помещении пахло сыростью и потом. Что-то сдвинулось. Раздался звук – кашель и треск. Загорелся свет.
Окон не было. Пол – грязный цемент. Изогнувшиеся над головой кирпичи – карты плесени. Зал казался огромным. Госс стоял у стены с рукой на рычаге, который только что повернул. Комнату переполняли лампы – болтались на проводах и торчали грибами из трещин стен.
Госс мягко ругнулся, будто на любопытных свиней. Билли услышал радио. Их ждал круг людей. Фигуры в кожаных куртках, темных джинсах, берцах, перчатках. Некоторые – в футболках с группами, все – в мотошлемах. У них были пистолеты, ножи, мультяшно злобные дубины с гвоздями. Радио играло классическую музыку пополам с помехами, размытую. На четвереньках стоял голый человек. Его губы трепетали. Над каждым соском в его теле были ручки настройки. Они не кровоточили, но заметно торчали из тела. Из его открытого рта и доносились звуки радио. Его губы двигались, чтобы изобразить музыку, помехи, призраки других станций.
На кирпичном постаменте был человек. Старый тощий панк с шипастой прической. Его рот закрывала бандана. Глаза были такими широкими, что он казался невменяемым. Он тяжело дышал, маска выгибалась и опадала, и он потел на холоде. Голый выше талии. Сидел на стуле, с руками на коленях.