– Незадолго до взрыва этот человек покинул парад. Мы не смогли идентифицировать его, то есть его нет в базе. А стало быть, он новоприбывший. Террористы из группировки, известной как «Жертвы», часто используют новичков как смертников. Дело в том, что прибывшие, не получившие официальный инструктаж и не адаптированные к жизни здесь, на Улице Убитых, внушаемы. Фактически, им можно внушить все, что угодно. Чем с успехом и пользуются террористы. На данный момент я не располагаю информацией о том, были ли пропавшие с паромов в последнее время. Сейчас мы прорабатываем этот вопрос. В ближайшее время мы предоставим прессе всю необходимую информацию по этому делу. Также я хотел бы обратиться к жителям нашего города. Я прошу вас внимательно посмотреть на эту фотографию, – он снова показал черно-белую распечатку, – и в случае, если вы видели этого человека, немедленно сообщить в полицию. Я лично гарантирую вам вознаграждение. А я, как вы знаете, слов на ветер не бросаю».
Запись закончилась. На экране снова была одна Ирис. Она выждала паузу, чтобы убедиться, что можно продолжать.
– Также имеются пока неподтвержденные данные о том, что во время взрыва погибла Мидори Нагано, дочь известного бизнесмена и судоходного магната Хироши Нагано.
На экране снова появилась ведущая.
– Спасибо, Ирис. На данный момент это вся информация…
Она не успела договорить. Панчо подпрыгнул к телевизору и отжал кнопку включения. Ведущая пропала в яркой вспышке, которая спустя мгновение превратилась в горизонтальную полосу. Ее края быстро таяли и спустя секунду безвозвратно пропали в безмолвной темноте потухшего экрана. Отчасти это напоминало взрыв. Тот самый, что раздался на Улице Убитых немногим больше часа назад. Тот самый взрыв, о котором только что говорила растворившаяся в вспышке безликая ведущая.
Бенджи попытался представить взрыв как такую вспышку. В воображении всплыл образ девушки с Парада. Только лицо. Как будто оператор, отвечающий за картинку воображения, взял крупный план. Лицо гейши было неподвижно, не двигался ни один мускул. Лишь зрачки слегка подрагивали. Она пристально смотрела ему в глаза. Всего мгновение, а может быть и целую вечность.
Затем оператор словно «отъехал», дав Бенджи увидеть, как гейша села за стол в новостной студии. Она дышала ровно и глубоко. Чего не скажешь о Бенджи. Его сердцебиение участилось. Мышцы напряглись. А по спине пробежал холодок. Он знал, что произойдет дальше, и не мог этого предотвратить. Хотелось крикнуть: «Уходи оттуда! Не садись за этот стол». Но стенки горла будто слиплись. Слова запутались в диафрагме.