Он двигался широко шагая, энергично, хотя и слегка неуклюже. Неловкость движений не была связана с неуверенностью или неловкостью комиссара. Наоборот. Это прямое следствие его активной жизненной позиции, если так можно выразиться. За долгие десятилетия на Улице Убитых он получил такое количество ранений, что впору выходить на пенсию.
Первое он получил еще на пароме, доставлявшем его на эту сторону Великой Реки. Здоровенный охранник (в то время еще деревянной переправы) отказался предоставлять будущему комиссару разъяснения о том, кто он и как здесь оказался. Борис вынул из ножен его же саблю и резким ударом отсек голову. После чего проделал то же самое с остальными членами экипажа, пощадив лишь рулевого. Даже несмотря на то, что тот воткнул нож ему в поясницу. Место удара окаменело, покрывшись крупной мраморной крошкой. Ранение сковало движения и вызвало хромоту.
Когда судно из Сонного дерева причалило к пирсу, Северин стоял на палубе, держа в руке навязанные на канат трофеи. Конвоир, принимавший конец, наскоро сооруженный из окаменевших голов, покинул службу сразу после того, как узнал, что варвара, сотворившего такое, приняли на работу в качестве офицера полиции, ограничивавшей контакты мира мертвых и мира живых. Это событие оказалось непостижимым для многих обитателей Улицы Убитых.
Впрочем, на этой должности амбициозный дикарь не планировал долго оставаться. Своим первым делом он, несмотря на прямые приказы начальства, выбрал изобличение комиссара полиции, закрывавшего глаза на незаконные спиритические сеансы, которые помогали жителям Улицы Убитых слиться с потерянной личностью из мира живых.
Открытых свидетелей этой драмы не было. Однако известно, что вызванный на ковер новичок изрубил в мелкую крошку комиссара все той же, отобранной у охранника на пароме саблей. Куски были настолько мелкими, что знающие свое дело сотрудники морга, звавшегося в народе "каменоломней", снимая шляпу говорили, что новый комиссар свое дело знает.
Выступая на суде, Северин обвинил руководство полиции в преступном сговоре и потребовал собственного назначения на должность. Что и произошло тем же вечером по простой причине – на Улице обитает много маньяков, но с таким как Борис шутки действительно плохи, кем бы ты ни был. На следующий день он въехал в новый кабинет – большое светлое помещение в ратуше. Ту самую саблю, что оказалась незаменимым подспорьем в его новой жизни, он с гордостью продолжил носить. Правда, только по официальным случаям.