Я не люблю лишних прикосновений. Эта привычка сформировалась в пору ученичества, когда любой контакт означал боль. А люди не трогают васпов потому, что мало кто в резвом уме захочет погладить таракана. Это неприятие заложено в генетической памяти, как в наших заложена жажда разрушения. Но отступать некуда, поэтому я неловко снимаю куртку, от волнения и неуклюжести путаясь в рукавах, и доктор начинает мягко, но непреклонно оттеснять меня в комнату. Его жесты ненавязчивы, а я чувствую себя зверем, угодившим в капкан хищника еще более хитрого и беспощадного. И тем опаснее капкан, что выглядит на первый взгляд безобидно. В этом лукавство и подлость человека. Лучше бы меня просто огрели по затылку – так было бы честнее.
– Вы, должно быть, решили, что я не ждал вас? – продолжает доктор. – Представляю, что вы могли подумать, когда увидели, как я втихаря уплетаю мороженое!
Он смеется, отчего его щеки наливаются румянцем. Я присаживаюсь на самый краешек дивана, и внутри весь как пружина. Но что бы ни говорил и не делал психотерапевт, придется выдержать и это.
– На самом деле я страшный сладкоежка, – посмеиваясь, говорит доктор. Он садится в кресло, и теперь нас разделяет только журнальный столик. – Моя жена этого не понимает и всегда оттаскивает от кондитерских отделов. Однажды она послала меня за хлебом и знаете что? Я вместо хлеба купил два кило конфет. Так что здесь у меня тайное логово. Поддаюсь соблазну, когда выдается свободная минутка. Понимаете теперь, что вы своим приходом спасли меня от обжорства?
Его многословие раздражает. Но еще больше раздражает запах клубники и сливок.
– Раз уж вы зашли в гости, – заканчивает доктор, – поможете мне разделаться с порцией? Клянусь, если я съем хоть немного, на мне разойдется халат!
Он поднимается и достает вторую хрустальную вазочку. Сглатываю слюну и слежу, как он перекладывает из початого брикета остаток. Наверное, я сейчас похож на осу, которая кружит вокруг блюдца с сиропом, но так и не решается сесть – ведь где-то рядом маячит мухобойка.
– Угощайтесь, дружочек, – доктор протягивает вазочку.
– Это подкуп?
На его лице не дергается ни один мускул. Улыбка искренняя, но в глазах затаилась хитринка.
– Что вы, голубчик! И в мыслях нет! Впрочем, не хотите, как хотите.
Он подвигает вазочку ко мне. Попытка установить контакт забавна… но полуголодное существование не настраивает меня на веселье, поэтому произношу сдержанно и четко: