– Мне жаль, – снова говорит Торий.
Он вздыхает, хмурится, бросает на меня косые взгляды. Хочет сказать что-то важное, поэтому я жду. Слушаю, как за дверью по делам спешат сотрудники Института. Их шаги легки, голоса беззаботны. Иногда мне кажется, что новая жизнь – сон. Что я вот-вот проснусь от воя сирены в холодной и тесной келье Улья. И больше не будет лаборатории Тория. Фонтана в уютном сквере. Не будет дневника. Потому что иметь личные вещи запрещено Уставом. А комендант Расс не остановится дружески перекинуться со мной парой фраз, ведь дружбы в Даре не существует.
Неосознанно хватаюсь за спинку стула, словно ищу опору.
– Если у тебя появятся проблемы, ты ведь не скроешь от меня, правда? – произносит Торий.
И мир снова обретает целостность.
Профессор смотрит на меня озабоченным взглядом. Он реален. И эта комната реальна. И город за окном.
– Ты ведь скажешь мне… ну, если тебе понадобится помощь? Если просто захочешь поговорить?
– Бред! – отвечаю, должно быть, слишком резко и холодно. – Я не собираюсь убивать себя.
– Хорошо, – говорит Торий и отворачивается.
Наверное, мне следовало извиниться за тон, да? Я вспоминаю об этом только теперь, когда в перерыве обновляю записи. Но в тот момент просто молчу и стою, как столб. Смотрю в пол, не зная, что сказать. Куда деть руки и себя всего. Торий некоторое время ждет. Потом поворачивается, чтобы уйти.
Выручает случай.
В лабораторию врывается Марта. Это немолодая и пробивная женщина, в чьи обязанности, кроме обычной секретарской рутины, входит общественная работа. Она с порога потрясает разлинованными листами:
– Жаль надолго вас прерывать, поэтому быстро сдали по десять крон в фонд помощи северным регионам!
Кладет список прямо на коробки с реактивами и начинает лихорадочно его листать, выискивая фамилию Тория. Профессор лезет в карман, вытаскивает купюры.
– Конечно, конечно. Что вообще слышно? Я, как всегда, пропускаю все свежие новости.
– Второй поселок достраивают, – Марта ловко выхватывает у Тория деньги. – Как снега сойдут, будут земли распахивать, сельское хозяйство поднимать. А то после этих нехристей не земля – одна пустыня. Ага, распишитесь тут и тут…
Марта подсовывает ему листы и только теперь замечает меня.
– Ой! – ее щеки покрывает румянец. – Прости, Янушка. Это не про тебя, а про других нехристей. Которые… хмм…