– Немедленно объяснись, что делает в твоей кровати этот молокосос – срываясь на фальцет, визгливо закричал Мардон.
– А потише не умеешь скандалить? Мы можем испортить мальчику аппетит – с укором в голосе ответила Терсия и указала пальцем служанке, на свой опустевший бокал.
– Спасибо дорогая за заботу, я тоже считаю, что твоему мужу нужно поберечь своё здоровьё и изъясняться более спокойным голосом – чрезмерно добродушно посоветовал Шнур и впился зубами в источающий аппетитные запахи кусок мяса.
Не успел он дожевать второй кусок, как барон Мардон научился снова говорить и более уравновешенно заявил:
– Признаю, я немного вспылил. Так представь нам своего кавалера, мы прямо горим желанием с ним познакомиться.
Сам Вит не стал отвлекаться от завтрака, а Терсия беззаботно пожала плечами и весело прыснула в прижатые к лицу ладони. Быстро справившись с нахлынувшим весельем, она твёрдо посмотрела мужу в глаза и спокойно сказала:
– К моему огромному сожалению, мы ещё не успели познакомиться.
От такого нелепого ответа, в коридоре раздались откровенные смешки, а зная местную аристократию, осталось совсем недалеко и до «сальных» советов. Чтобы окончательно не оконфузиться перед знатью, Мардон гордо вздёрнул подбородок и угрожающе произнёс:
– Я хочу с тобой встретиться наедине и как можно быстрее. Да-да, это относится именно к тебе, молодой человек.
– Хм. Сейчас слишком рано для подобных аудиенций. Возможно, ближе к вечеру, тебя известят о месте нашей встречи. Если это всё, что ты хотел сказать, то попрошу удалиться и больше не мешать нам завтракать – с беспардонной наглостью заявил Вит и красноречиво указал рукой на дверь.
Что заставило мужа и остальных благородных зевак убраться из комнаты, он примерно предполагал. Пожизненные лизоблюды и подхалимы, всегда боятся неизвестности и наглого к себе отношения. Если следовать их извращённой логике, то вести себя и разговаривать подобным образом, может только более крутой начальник, или слишком высокородный представитель аристократии. Но это их личные проблемы, пусть живут с этим сами и вечно трясутся перед …. Существуя в единственном числе, мерзость или подлость, в принципе не жизнеспособны, их просто отторгнет общество. Поэтому, они всегда начинают распространять своё влияние с правящей прослойки и самых зажиточных людей. И вот, когда заражение происходит массово, то мерзость, подлость и предательство становятся менее заметными на общем фоне, а то и возводятся в культ. «Нельзя же опускаться до состояния бессловесной скотины»: мысленно возмущался Шнур, напрочь забыв, где сейчас находится. Хорошо, что было кому напомнить, причём довольно громко: