– Садись и приложи это куда следует, – он указал на пачку мороженого, которую он неизвестно когда вытащил из холодильника. Пока я шёл к столу с намерением приложить ледяное мороженое к переносице, Андрей спросил меня с нескрываемой улыбкой: – Сколько же тебе лет, Марк? Двенадцать?
– Семнадцать.
– По тебе видно, что ты шпана малолетняя, – продолжал он с ещё более ярко выраженной насмешкой, – как тебя только пустили в бар, не понимаю…
– Ты ненамного старше, – меня немного раздражал его надменный тон. Бесил.
– По мне, наверное, и не скажешь, что двадцать семь, да?
– Блять… – только и смог вымолвить я от неожиданности и ненадолго утих. Потом я всё же смог найти подходящие слова, чтобы подтрунить: – А сам-то выглядишь как малолетка!
– Не стану спорить… Работаешь где?
Ловко же он сменил тему.
– Работал. Грузчиком по ночам. Мебель таскал.
– А сейчас?
– Уже нет. Здоровье не выдерживало. То вывихну плечо, то ногу отдавлю, то простужусь на сквозняке где-нибудь. Не ахти работёнка…
– А деньги нужны тебе?
– Сейчас очень нужны. А есть какие варианты?
– Кое-что есть, но это не для сопляков.
– С чего ты взял, что я сопляк? – возмутился я, что весьма сильно повысило мою самооценку в глазах Андрея.
– Может, и не сопляк, но ты явно не готов к реальным трудностям.
– Каким же?
– Давай поговорим об этом завтра, хорошо? Не уверен, что смогу донести до тебя сегодня – слишком пьян для этого.
Как бы ни заинтриговал он меня заработком, сложностями и всей этой таинственностью, я согласился подождать до завтра. Понятное дело, Андрей не готов довериться мне в первый же день.
Перед тем, как уже окончательно лечь спать, я решил выкурить сигаретку. Поскольку выйти на балкон было невозможно, мне пришлось подумать над альтернативным вариантом:
– Слушай, а куда покурить выйти можно?
– Иди на лестничную клетку, – ответил мне Андрей в полусне.
Когда я вышел, меня снова окутали воспоминания, которые хотелось заглушить весь сегодняшний вечер. Почему же я такой дурак? Даже не сопротивлялся, а сразу отпустил то, что было привязано ко мне все эти полгода. Неужели душа моя настолько очерствела? Почему-то никогда я не привязывался к людям и легко мог отказаться от них, не ценил тех, кто разделял со мною весёлые и грустные моменты жизни. Хоть я долго жил с матерью, но легко разлучился с ней. Так же и с Настей: ночные прогулки под дождём, разговоры наедине о самом сокровенном, походы в кино… Я не испытываю к этому глубоких, будоражащих сердце чувств. Не только к людям, а, наверное, ко всему на свете я отношусь легко, не цепляюсь ни за прошлое, ни за будущее, ни за настоящее. Может, кто-то и позавидует моему отношению к жизни, но меня это всерьёз беспокоит, ведь я, как человек, должен что-то чувствовать, а не прикидываться.