Что же я наделала, с ним и со всеми остальными…
Я видела боль в его глазах и знала с того момента, что мое вмешательство в прежнюю жизнь Пейтона было лишь причиной его безмерных многовековых страданий.
Я поднесла руку к щеке юноши. Под пальцами была грубая щетина, когда я поглаживала шрам, который остался у него после моего путешествия в восемнадцатый век.
Я снова поцеловала его, но неприятное ощущение не покидало меня.
«Саманта Уоттс, возьми себя в руки и оставь прошлое в покое!» – попыталась успокоиться я. Если Пейтон смог это сделать, почему мне было так трудно?
Я прижалась к нему теснее и погрузилась в наш поцелуй. Я должна была почувствовать его настолько близко, насколько это возможно, потому что в моем сердце поселился страх.
Неважно, что ты сделала, и неважно, что сделал я. Вина и ненависть не смогут затмить единственное, что у меня осталось.
Мы никогда не говорили о том, насколько сильно я изменила его прошлое, – и, наверное, никогда не смогли бы. Я боялась, что он не сможет меня простить, но все это я делала только ради него. И это знание тяготило меня так же, как и вина. Правда, до сих пор мы вместе преодолевали любое препятствие, но в итоге между нами стояло столько же невысказанного, сколько и боли.
– Я люблю тебя, Сэм, – пробормотал Пейтон где-то у моей шеи, и я знала, что это правда. Мои руки скользнули под его рубашку, и я стянула ее через голову. Кожа Пейтона была теплой, его запах таким знакомым, а сердце билось в унисон с моим.
– Я тоже люблю тебя, – прошептала я и закрыла глаза, чтобы скрыть свои слезы.
* * *
Мы завтракали за импровизированным столом из коробок, когда в дверь постучали.
Мне нравился этот звук. Он был гораздо приятнее, чем пронзительные современные звонки. А кованый лев, держащий в своей пасти кольцо для того, чтобы стучать в дверь, запомнился мне с самого первого посещения этой квартиры. Высокие потолки, просторные окна и искусная лепнина на стенах гостиной сразу очаровали меня, в то время как Пейтону особенно понравилась старая напольная керамика.
Я поспешила к двери, потому что плитки, которые так нравились Пейтону, обжигали мои босые ноги холодом. Я была босиком, потому что коробка с теплыми носками куда-то подевалась.
– Привет! Входите!
– Привет, я принесла кофе из магазинчика на углу. – Эшли зашла с дымящимися стаканами в квартиру, и я услышала, как она жалуется Пейтону на беспорядок.