Странный, знакомый запах внезапно вывел его из состояния
полусна. Вкусное свежее мясо лежало совсем рядом и издавало
упоительный, чуть горьковатый, горячий аромат. Так пахли туши,
которые когда-то он и его сородичи сбрасывали в кипящую от
вулканического тепла реку, а потом вылавливали. Это было настоящее
лакомство, которое он не хотел и не мог упустить.
Этир поднял клыкастую, поросшую темно-коричневыми костяными
наростами голову и широко распахнул ноздри, дожидаясь нового порыва
ветра. Запах свежей крови с новой силой ударил в его нос, заставив
мелко трепетать черные кожистые крылья. Затем они медленно со
свистящим шелестом раскрылись, потом еще раз и еще, пока не
заполоскались на ветру, словно паруса морских разбойников элхедов.
Легкая рябь пробежала по тонкому бархату крыла, и это словно
истаяло в воздухе, сделавшись абсолютно прозрачным. Исчез и этир.
Остался только звук поющего в крыльях ветра да холодный терпкий
запах. Затем могучий, словно порыв северного шквала, всплеск смыл
начисто и это.
Невидимый и молчаливый, словно призрак, он кружил над джунглями,
внимательно осматривая каждый сантиметр леса. Короткое движение
привлекло его внимание. Не выпуская больше этот участок из поля
зрения, по широкой дуге этир стал осторожно спускаться ниже. Резкой
удушливой волной и гнилостным духом ударили испарения влажного
леса. Но на этом фоне все ярче и ярче, словно трава сквозь бетон,
просачивался, продавливался жирным и густым ломтем запах паленого
мяса. Запах этот сводил старого дракона с ума, заставляя терять
остатки разума и всякую осторожность.
Человек, бессильно распластанный на медово-желтом ковре тонких,
словно волос, нитей, был практически мертв. И даже целебный мох,
усиленно врачующий его своими усиками, был здесь бессилен.
Несколько рваных ран не в счет. Площадь ожогов была слишком
велика.
Этир потоптался на месте, соображая, как бы выдернуть человека
из больно жалящегося мха, так не любившего выпускать пациентов, и
уже собрался аккуратно подцепить его длинным когтем, когда человек
поднял веки. Воспаленные красные зрачки его смотрели прямо в
изумрудно-зеленые глаза этира. Впервые за всю свою жизнь ящер
почувствовал себя неуверенно. Видеть его человек не мог. Однако
видел. Он понял это, когда заметил, как отслеживают его движения
покрасневшие и слезящиеся глаза человека.