– Да, я и не смотрю вовсе, – надменно произнесла Плюшка Маковна и отошла на шаг. Какой в этом толк? Ключик твой навеки.
Сдобьян тем временем запустил пухлые пальчики в подлокотник плетёного трона и вытащил удивительный ключ, походивший на маленькую пекарскую лопатку с зазубринами. Заулыбался. Нехотя переставляя толстенькие ножки в печёных сапожках, царь Батон подошёл ко входу за троном и просунул в замочную скважину обычный ключ, открыв дверь за семью печатями. Печати те были из теста – самого пресного и прочного в Сдобино. Однако мучные стражи разлетелись на мелкие крошки, как только царь потянул на себя ручку. Перед ним вздымалась Хлебопечка. Государь обошёл громадину, и завёл её царской отмычкой. Что-то щёлкнуло, изнутри послышался гул, а затем сбоку отворилась дверца, и Сдобьян шагнул внутрь.
– Не забудьте тут уж про меня…, – выкрикнул он. – Заснуть могу.
Плюшка Маковна с довольной улыбочкой прикрыла дверь, сплетённую из толстых ивовых прутьев. Впрочем, всё убранство внутри жилища му́чников было плетёное: кресла, диваны и табуреты – из бересты, а шкафы, тумбочки и комоды – лозовые. Посуду в Сдобино предпочитали чёрствую. Пряник Столярий мастерил её втайне со времён Первой Сдобной Эры и, как поговаривали, не без помощи особой пряничной магии, которая превращала тесто в камень.
– Ох, и ленив же государь, да капризен! Сил нет моих более, – изрекла Плюшка Маковна, присев на круглый табурет.
Рогалик кивнул, примазав украдкой, вечно расходившийся край своего мундира тестом, которое стащил с подноса.
–Да, вижу я, вижу! Не прячься ты. Повидлов ты или нет? Род у тебя знатный, древний, а подать себя как следует – не умеешь. Помадки мне! – вскинула руку царская тётка. – Бока сохнут.
Рогалик метнулся в соседнюю комнату. Раздался грохот. Нечто опрокинулось, но через пару секунд стряпчий вернулся с креманкой помадки с барбарисовой отдушкой, изысканный дух которой пленил всех придворных плюшек.
–Ты хоть бы мундир себе новый замесил, – снисходительно произнесла тётушка.
– Виноват-с. Сделаю, времени всё нет-с.
– Чудесный аромат! – понюхала помадку тетушка. – Бараша! Намажь меня! – поманила Плюшка Маковна прислужницу пальцем.
– Согласен, – застенчиво произнёс Рогалик и отошёл подальше, пока Бараша покрывала Плюшины бока помазком, макая его в душистую помадку. – Позволю заметить, – произнёс он шепотом, – что над ней работал старший рецептник и кулимаг Тимьян Пикантыч.