Сосиски, косточки и всякую снедь в основном приносили работницы. Наверное, это был самый начитанный кот в штате.
Старый белый и грязный фургон тихо подъехал в это утро и припарковался у тротуара перед библиотекой. Это был такой дождливый день, когда даже последний сноб не высунет нос из под одеяла – воскресенье перед рабочей неделей.
Водитель «фольцвагена» поставил машину на ручник, и, не глуша мотор, докурил дешевую сигарету.
От сигаретного дыма на десяток лет полоток в машине превратился из кремового в коричневый, так, что вонь наверняка останется в машине еще на добротный век, и сгниет только вместе с металлом.
Тяжелые сапоги ударили по асфальту и медленно поковыляли к задней двери машины. Мужик хромал на одну ногу, он был тяжелым и с большим пивным пузом. Изо рта у него воняло и неприятно несло от неухоженной бороды, под которой росли десятилетние прыщи, как грибы.
Человек достал пневматическое ружье и припасенную сосиску. Он развернул ее и откусил, покачав одобрительно головой, с жадностью откусил еще и оставил небольшой кусочек для кота.
– Кис-кис, – закискал мужик и приманил кота. Персик встрепенулся и с интересом посмотрел на незнакомца. Он хотел было убежать, но он так был голоден, что насупился и стал с недоверием следить за приближающимся мужчиной.
Спустив ружье с плеча, человек сел на корточки и вновь приманил кота, положив на порог сосиску, тем временем Персик быстро перехватил кусок и отбежал в угол.
– Ну что, приятель, – пробормотал мужик и потянулся за ружьем. Он подошел вплотную к занятому трапезой коту, наставил дуло ему в затылок и выстрелил.
Сэм закрыл глаза и лег спать. Это была обычная ужасная и скучная смена, ничем не отличающаяся от всех смен за последние пять лет. Этим она и показалась ужаснее всех предыдущих, более изматывающей и беспокойной.
В ушах зазвенела долгожданная тишина. Ночная смена утомила его, он едва стоял на ногах к концу ночи, и едва не уснул на работе. Он ненавидел ночные смены, ночью человек должен спать. Ночные смены выматывали его, ночные смены истощали его и старили. У него болели ноги и руки, рабочая нагрузка всегда была высокая, но Сэм держался, он был крепким, по крайней мере, считал себя крепышом.
Перед сном он вспомнил, как пару дней назад оттирал эту проклятую дыру – квартиру матери Салли под Липтикутом.