– Правда? – вырвалось у Фелиции с детской наивностью в голосе, и в её памяти тут же всплыла картинка из детства.
Давным-давно, будучи ещё девчонкой, она точно также, как сейчас, с большой надеждой и доверием заглядывала в добрые отцовские глаза, когда тот обещал исполнить её желание, и каждый раз спрашивала: «Правда? Точно-точно?»
– Я тебе обещаю, – ответил Леший, смутившись.
Заметив его смущение, Фелиция поймала себя на мысли, что с этого момента ей больше не нужно бояться этого человека.
Откуда-то из глубин сознания к ней пришло убеждение о полном доверии к нему, появилась уверенность, что Леший ни при каких обстоятельствах не причинит ей зла. Почему появилась такая уверенность – она не могла объяснить, но уже точно знала: он просто не способен на совершение злодеяний. Это чувствовалось по его поведению, покровительственному отношению к ней, отражалось во взгляде и улыбке, в озабоченности судьбой маленького медвежонка.
Леший сейчас предстал перед ней таким же чутким, добрым и внимательным, как её покойный отец.
Ей вдруг нестерпимо захотелось поделиться с ним своими воспоминаниями об отце, о его безграничном внимании и любви к ней, рассказать о детских шалостях и прощениях отцом, о первой несчастливой любви и о многом другом. Она готова была рассказать о мучивших её эпизодах своей жизни, которые постоянно держала в тайне и не предавала огласке. Даже Грому не положено было знать всей подноготной этих эпизодов. Поделиться сокровенным она могла позволить себе лишь с отцом, но, к сожалению, его давно уже не было в живых.
Фелиция считала себя сильной личностью, и поэтому никто из окружавших её людей не должен был знать о её слабостях. И вот теперь, как ей показалось, отшельник был самой подходящей кандидатурой после отца. Он жил вне общества. Доверяя ему свои тайны, она могла не переживать по поводу утечки информации.
Однако, чтобы быть откровенной с Лешим, ей нужно было избавить себя от сомнений в его порядочности, а значит, утвердиться в проявившихся ощущениях.
Собравшись с духом и глядя прямо в глаза Лешему, уже не таясь, она спросила:
– Для чего ты сегодня заговорил со мной о маньяке?
– А ты разве не поняла? – ответил Леший с улыбкой, не удивившись неожиданному вопросу, словно давно ждал его.
– Поняла, только не сразу, а немного позднее.