Нас учили, что если хочешь, чтобы с тобой считались – иди в ногу со временем. Вот поэтому, раз невозможно качнуть весы в другую сторону, нам требуется тотальная, глубинная перестройка собственного мировоззрения. Лихие девяностые прошли, пора серьёзно задуматься о будущем нашей страны и о себе. Мы же понимаем, что ничего чудесным образом само не изменится, тем более что рост температуры социального недовольства ещё не прекратился. И так как нас не привлекает перспектива оказаться за бортом жизни, решение напрашивается само собой: надо учиться думать и работать на опережение, иначе останемся на задворках истории. Согласитесь, я прав? И всё-таки на нашу долю выпало богатое событиями интереснейшее время!
Он мельком взглянул на Елену Георгиевну и еле заметно улыбнулся. Искал её одобрения и поддержки.
– Хорошо поёт. Разыгрывает перед нами маленький спектакль или от души говорит? – вслух, но очень тихо засомневалась Инна, вслушиваясь в слова шефа.
– Каждая эпоха выводит своих героев, – попытался подсказать Ивонов дальнейшее направление разговора и, не дождавшись приглашения, тяжело опустился на стул, сердито скрипнувший под ним.
Ивонов знает: чем больше горьких слов выплеснет шеф на «общие темы», тем меньше оплеух полетит конкретно в его адрес.
– Капитализм у нас, да только не настоящий, имитация его. Это, я вам скажу, не одно и то же, – подхватывает Иван Петрович.
– И жизнь наша – имитация, – сладким голосом подпела шефу Серафима Игнатьевна и посмотрела на него счастливыми глазами.
– Есть или была? – внимательно уточняет Иван Петрович.
– И есть, и была, – грустно выражает своё мнение обруганный Ивонов, тем самым давая шефу возможность продолжать высказываться и спорить.
В приоткрытую дверь зала заглянул запыхавшийся вахтер.
– Иван Петрович, зайдите, пожалуйста, в кабинет. Москва на проводе. Срочно, – доложил он.
2
Шеф с заместителем проследовали в кабинет. Но разговоры, шёпотом начатые в зале, не затихли, а перешли в громкую фазу.
– Если мне не изменяет память, в Париже не скажешь по внешнему виду, богатый человек идёт или нет, а у нас жуткое расслоение, пугающая разница, – осторожно произнёс грустный, нелепый, исковерканный долгим приспособленчеством инженер Белков из группы Ивонова. Высказался и трусливо замолчал.
– Можно подумать, во Франции бывал. А может, и в Америке? – ехидно фыркнул другой инженер, Власьев Борис, который был намного моложе Белкова. – Что с вами? Накатило?