Мия разжала кулак (она и не заметила, как рука сама собой стиснулась!) – на ладошке ярко горели красные отпечатки ногтей.
Ушла Белинская! Ни в дневник не записала, ни «завтра с родителями в школу» не потребовала! И самое главное – к директору не отправила и докладывать о «безобразном поведении Лиу» не станет! Не о чем докладывать! В тетрадь-то она заглянуть не успела! А то, что Мия, задумавшись, не слушала – какие пустяки, право! Господи, неужели обошлось?
Она торопливо, но старательно замазала рисунок, подумав, что после нужно будет переписать все на чистый лист, а этот уничтожить. Но это уже дома, где никто через плечо не подглядывает. Матери не до того, отчим не в состоянии, а Витек давным-давно живет на съемной квартире и дома появляется раз в год, и то по обещанию. Тетрадка отправилась в рюкзачок – подальше, во внутренний карман. Чтобы не напоминала о неприятном. Рюкзачок был уже не новый, но стильный, потертость даже добавляла ему шарма, смягчая яркую поначалу пестроту. По краю клапана вилась вышитая сложным, похожим на арабскую вязь шрифтом надпись. Совершенно нечитаемая. Многие спрашивали, что за бренд (суперская вещица!), но Мия только улыбалась загадочно. Рюкзачок сшила из кожаных лоскутков мама, давно уже, года три назад. Мия сгребла в него все, что еще оставалось на парте, одним движением, затянула шнур на горловине, защелкнула замочек верхнего клапана.
Янки, с которой она делила парту, сегодня не было. Простыла, наверное. А скорее всего, опять впала в уныние: сидит дома, в стенку пялится. С ней бывало такое. Окажись бы она сегодня на месте, подтолкнула бы Мию, когда Виса свой стервятнический взор на нее обратила. Ничего бы и не было – ни выговора, ни паники… Да Мия и рисовать-то вряд ли принялась бы.
Она поднялась из-за парты так резко, что едва не налетела на угол. Тьфу ты, черт, что ж сегодня все наперекосяк-то!
Да еще Петенька прямо в проходе застрял – ни пройти, ни проехать. С ним вечно так: то встанет всем поперек дороги, то ляпнет что-нибудь неуместное. Нелепый, долговязый, рукава форменного пиджака почему-то собираются складками, и кажется, что одежка ему не по росту. Придурок, как есть придурок. Нет, не то чтобы вовсе «убогий», учился-то он весьма прилично, но вот во всем остальном – как тот дурак на похоронах.