Давайте будем любить друг друга, несмотря на то что мы разные. У каждого свой характер. Но что сказал Христос? По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13, 35). Он не сказал, к примеру: так узнают все, что вы Мои ученики, если вы все слушаете одинаковую музыку, если вы все имеете одни и те же взгляды или живете одинаково. У каждого из нас собственный характер: у тебя один, у меня другой. Ведь и во время Божественной литургии каждый молится по-своему: твоя душа ликует, моя умиляется, каждый переживает молитву по-своему. Разве не так? Но все мы во время литургии чувствуем любовь. «По тому узнают все, – говорит Христос, – что вы Мои ученики, если имеете любовь между собой». Это самое трудное. Самое трудное – сохранить любовь.
А как? Как можно любить, если прежде этому не научиться? Любить трудно. Ты любишь? Любишь. Ты держишь в уме тех, кого любишь, и говоришь: «Я люблю его, люблю ее, питаю слабость к этому или к тому человеку, умру за того-то…» И это считается любовью. Все это мы называем одним словом – любовь. Сказать же по-настоящему «я тебя люблю» очень трудно. Это подвиг.
Любовь есть вершина. Она – преодоление, а не что-то повседневное и обычное. Где-то я прочел о старце, игумене монастыря. В обители готовились к хиротонии одного из монахов. Его уже рукоположили в диакона. В день хиротонии игумен вышел за монастырские ворота и ожидал почетного гостя – митрополита, который собирался прибыть на торжество, и других приглашенных официальных лиц. Мимо игумена в обитель входило множество людей. Простые верующие, монахи и другие. На следующий день, когда все закончилось, игумен собрал братию и сказал:
– Мне, дорогие мои отцы, необходимо покинуть вас на некоторое время. Я должен уйти, чтобы лучше увидеть себя.
– Зачем вам уходить от нас? Мы так вас любим!
– Да, но вчера я кое-что осознал.
– Что вы осознали, – спросили они, – геронда?
– Когда я стоял у ворот и ждал гостей, прибывавших на хиротонию, то заметил, что, если заходил великоименитый человек, некое официальное лицо, я чувствовал, как мои руки становятся влажными от волнения. Когда же заходили простые паломники, мои руки оставались сухими, как обычно. Я по-разному реагировал на разных людей.
– Да, – сказали они, – а что здесь такого? Разве это не естественно?