– Быстро собрать документы и чтобы завтра был в поезде.
Возражения о том, что колокольня не достроена, художник сбежал вместе с авансом, а Сергей Иванович продолжает создавать приходскую оппозицию, во внимание не принимались.
– Не выдумывай, – отрезал любимый владыка и, сменив строгий самодержавный взгляд на более знакомую и привычную улыбку, заключил: – Это же надо, пресс-центр епархиальный возглавляет, все про всех знает, а в академии учиться не желает… Всё. Разговор окончен. – И, размашисто перекрестив удрученного настоятеля, владыка выпроводил его из кабинета.
На следующий день хмурый отец Стефан возлежал на второй полке купейного вагона и пытался уснуть под равномерный перестук колес скорого поезда.
Не удавалось. Сначала все мысли не выходили за пределы собственного прихода. Затем ниже расположившиеся попутчики упорно приглашали разделить с ними трапезу и поговорить о Боге, Который у них есть в душе. Батюшка ласково, но наотрез отказался, за что и был наказан слушанием двухчасовой беседы о современном состоянии Церкви и моральном облике разъезжающих на мерседесах попов. Наконец, допив последние сто грамм, соседи угомонились и захрапели. Именно под этот храп отец Стефан с ужасом сообразил, что для поступления в академию надобно вообще-то экзамены сдать. Причем поступить надо без сомнений и строго обязательно. Иного варианта просто не существует. Представить себе недоумение архиерея и его стандартную характеристику, в подобных случаях всегда заканчивающуюся разочарованным взмахом руки и определением «пенек», отец Стефан еще мог, но вот реакция на приходе при подобном плачевном развитии событий будет куда страшнее.
Дело в том, что местный сельский богослов и ревнитель благочестия Сергей Иванович, которому когда-то пророчили священнический сан и настоятельство, чего он так и не удостоился по прозаической, но канонической причине первого и второго неудачного опыта семейной жизни, всегда подчеркивал, что отец Стефан к последним временам относится наплевательски, всеобщей апостасии не видит и святых отцов не знает.
Остаться в ранге провалившегося абитуриента отцу Стефану никак нельзя, ибо это станет главным аргументом Сергея Ивановича в их постоянном приходском богословском диалоге, свидетелями которого, а часто и участниками, были все прихожане, включая девяностолетнюю, плохо видевшую и практически ничего не слышавшую бабу Марфу.