– Мой отец был из Ульвхейма, своей матери я не знаю. Еще до того, как мне исполнилось десять, я повидала почти весь Имланд из окна повозки, и я прошла весь Блиндбол пешком. Но тебе ведь это тоже ни о чем не говорит.
Стефан рассмеялся и потер подбородок. Он был взрослым и все же казался немного потерянным. Хирка улыбнулась и вдруг поняла, что очень давно не улыбалась по-настоящему. Комната мгновенно стала теплее. Она не знала отчего, но смогла немного расслабиться. Неужели в обмене именами заключено так много власти? Возможно, она сломала лед, и теперь ей удастся выкрутиться и вернуться к слепому.
И сделать что? Сидеть там и ждать, когда явятся другие враги?
– Что случилось с твоей губой? – Хирка указала на свою губу, на случай если подобрала неправильные слова.
– Таким родился. А пялиться невежливо.
– Мне кажется, это красиво, – сказала Хирка. – Не пялиться. Твоя губа.
Стефан рассмеялся и снова нажал на телефон.
– Значит, если я правильно понял, тебя только что пытались похитить какие-то больные люди. Ты понятия не имеешь, кто они такие и чего хотят. Каждый коп Йорка работает сегодня сверхурочно, чтобы найти нас. На расстоянии метра от тебя сидит вооруженный чужак. И при этом ты говоришь о моих губах?
Хирка пожала плечами и потупилась:
– Я не сделала ничего плохого. Я не знаю, почему все так получилось.
Стефан отложил телефон и снова встал. Она заметила у него на шее цепь, которая скрывалась под свитером.
– Ты когда-нибудь встречала по-настоящему больных людей, Хирка?
Хирка скрыла улыбку. Она сомневалась, что Стефан встречал так же много больных, как она, но не ответила.
– Я хочу сказать, серьезно больных. Тех, кто знает, что скоро умрет? Только представь, что увидела одного такого обреченного на смерть человека через год, причем совершенно живого. Или через три года. Тридцать лет, – он посмотрел на Хирку. – И не просто живого, но ни на год не постаревшего. Что бы ты подумала?
Стефан закурил, но, судя по всему, это не доставляло ему никакого удовольствия.
– Могу рассказать тебе, кто они такие, Хирка. Один из них – нанятый рецидивист, его больше не стоит бояться. Насчет второго я не уверен, но это скоро выяснится. А вот третий… – Стефан посмотрел на нее с отчаянной мольбой во взгляде, словно она принуждала его говорить. – Ну, он тоже был когда-то человеком. До того, как стал хищником. Рабом крови. Больным.