– Это Карн, – сказал дюженник, кивнув в сторону мужчины, который был не намного старше самого Римера. Едва ли ему исполнилось двадцать зим. Ример отодвинул одеяло и приподнял пропитавшуюся кровью рубашку. В груди парнишки зияло три раны, но эти глубокие порезы были нанесены не сталью. Это следы когтей. Один удар медвежьей силы. Раны тянулись наискосок от плеча к подмышке с другой стороны груди. И уже начали гнить. От парнишки пахло смертью.
– Его называли Царап-Карн, но… теперь перестали, – произнес дюженник и снял шлем.
Ример сжал зубы.
– Почему его не лечат? Почему не перевязали?
– У нас ничего нет, Ример-отче. Мы могли бы послать гонца с просьбой прислать больше припасов, но это заняло бы столько же времени, сколько наш путь домой.
– Маннфалла не бедна, дюженник. У каждого мужчины должны быть доспехи! Никто не должен отдавать свою жизнь даром.
Дюженник опустил шлем на землю и открыл один из стоявших поблизости ящиков со снабжением. Он вынул из него кожаную кольчугу и показал ее Римеру.
– Даю вам слово, Ример-отче, здесь никто не ходит голым.
Кожа, которую он держал в руках, была порвана в клочья на груди. Ример схватил кольчугу и швырнул ее обратно в ящик. Но он знал, что другие ее видели. Возможно, задолго до его приезда. Прятать такое не имело смысла.
Ример подошел ближе к дюженнику.
– Ты их видел?
– Нет, Ример-отче, мы отправили туда группу из двенадцати имлингов. Обратно вернулся только Карн.
– Где? Где это произошло? – Римеру приходилось прикладывать немало усилий, чтобы говорить спокойно. Мужчины украдкой поглядывали на них. Они снимали доспехи очень медленно в надежде услышать что-нибудь из разговора Римера с дюженником. Кто-то придумывал другие предлоги, чтобы послушать, например складывание шестов от палаток, одеял и кастрюль.
Что сказать? Это не то, о чем они думают? Что все наладится?
Дай им сил. Это твоя работа. Дай им надежду.
– Дюженник, где? Назови место!
– Два дня на север, на восточном берегу озера Тистванн.
Ример закрыл глаза. Два дня. Слепые на расстоянии двух дней от Маннфаллы.
– Доставь своих имлингов домой, дюженник. Я возьму с собой Колкагг и немедленно отправлюсь в путь. И пусть кто-нибудь посмотрит Карна.
– Да, Ример-отче.
Ример оставил их. Мужчины перешептывались у него за спиной. Хотелось бы ему, чтобы они вели беседы о женщинах и пиве.