Школа была создана для дочерей польской аристократии, в то время как сыновья получали образование дома или поступали в военные академии; целью школы было формирование молодых женщин – благовоспитанных и дисциплинированных. Все ученицы были из хороших семей, привилегированы в силу происхождения и социально консервативны, и хотя все они образовывали единый слой общества, внутри существовала своя иерархия. Кристина сперва не понимала, почему так происходит, но чувствовала, что не вполне вписывается: что-то в ней явно раздражало окружающих. Правда заключалась в том, что девочки из «лучших» семей свысока смотрели на нее из-за еврейской матери. Однако была и другая причина: девочки с характером редко ощущали себя в школе комфортно. Одну из подруг Кристины исключили за то, что во время уроков она изображала собачий лай, другую – за то, что она сперва встала на пудинг, желая продемонстрировать его несъедобность, а затем отказалась надевать ночную рубашку во время мытья в ванне – так делали во имя сохранения скромности [16]. Третью отослали домой за то, что она забралась на дерево – причем в этот момент на ней не было трусов.
Вероятно, Кристина увидела в этих примерах брошенный вызов. Рано утром, до завтрака, девочки обязаны были посещать мессу. Почти все ученицы воспринимали это как тяжкую повинность. Однажды темным зимним утром Кристина решила испытать крепость веры священника, а для этого поджечь его сутану. Сделать это было просто, так как все девочки держали на службе свечи. Она хотела увидеть, прекратит ли он молитву или, как настоящий святой, продолжит? С изумлением обнаружив, что сутана загорелась сильнее, чем она ожидала, Кристина постаралась немедленно сбить пламя. Священник предпочел по-доброму отнестись к случившемуся, даже посмеялся вместе с ней. Однако мать-настоятельница не нашла в происшествии ничего забавного. Кристину исключили за неподобающее поведение [17].
Она продолжила обучение в череде престижных школ, в том числе в школе Святого Сердца во Львове, на востоке Польши, постепенно обретая весьма полезный навык скрывать истинные чувства, и в восемнадцать лет покинула систему образования с немалым достоинством. Однако в дальнейшем она не пожелала снова поступать в какое-либо образовательное учреждение. Для нее настоящая жизнь была в Тшебнице, вместе со старшим братом – все более серьезным и молчаливым, или без него; другой приемлемый вариант – отправиться в Варшаву с отцом. Когда она подросла, Ежи стал брать ее с собой в оперу. Однажды, в шестнадцать лет, она рассмешила его во время посещения «Кармен», торопливо записывая на программке: «Любовь – это кровь, всегда кровь» [18]. Тем же летом, когда семья отправилась собирать грибы, она встревожила мать, задумчиво написав в пыли палкой: «Я жду тебя». Когда Стефания спросила, кого дочь подразумевала,