– Они за меня не заплатят! – быстро произнесла я. – Моя семья не может осилить такой выкуп, я говорила.
Но мои слова не сильно опечалили капитана.
– Что ж, если денег с тебя я не получу, тогда моя лояльность зависит от степени твоей благодарности.
– Это как? – Я подозрительно уставилась на него. – Молиться за вас по ночам?
Рейн откинул голову и захохотал, а потом посмотрел на меня с откровенной насмешкой.
– Про ночи ты верно уловила, но вот молиться не надо.
– Вы опуститесь до насилия? – прямо спросила я, не став разыгрывать непонимание. Несмотря на старание держаться уверенно, внутренне съежилась от ощущения своей беззащитности. У меня даже кинжала нет, чтобы защититься.
– О каком насилии речь? Подумай сама, далеко ли ты уйдешь без денег и без защиты, если я высажу тебя в ближайшем порту? В лучшем случае попадешь в бордель, а в худшем – прирежут в первом же закоулке. Я же могу вернуть тебя друзьям или дать денег на билет и посадить на корабль, чтобы ты смогла вернуться домой. Решай сама.
Он отставил пустую тарелку, взял салфетку и заботливо промокнул мне губы.
Игнорируя мой яростный взгляд, как ни в чем не бывало поднялся, заметив:
– Прикажу нагреть воды. Тебе не помешает искупаться.
Произнес с таким видом, как будто от меня воняет. Хорошо, что он убрался из каюты, иначе я не знаю, что бы сотворила. Меня колотило, а съеденный бульон стал комом в горле. Подонок!
Я продолжала кутаться в одеяло, когда двое пиратов с шальными глазами и ухмылочками, а также пошлыми фразочками, которыми явно думали меня смутить, втащили в каюту огромный блестящий таз. Да, тут воспитание леди явно не годится.
– И все капитану, все капитану! – громко проговорил один, пока они наливали в таз воду. – Хоть бы ножки показала. А то мы спасали, а…
Я хмуро смерила его взглядом. Человек, но в роду явно потоптался кто-то из орочьих. Волосы жесткие, рост слишком высокий… и клыки – клыки торчат.
– Ослепнешь, если ножки покажу! – рявкнула в сердцах.
– Она разговаривает! – делано удивился недоорк. – И дерзит! Мне!
Как же мне хотелось сейчас воззвать к своей силе! Но увы, моя сущность, моя природа лишь слабо колыхнулась, не в силах разорвать печати.
– Мэй, прекрати, – попытался урезонить его второй. – Капитан же сказал, чтобы с ее головы и волос не упал.
– Якорь рыбе в глотку! – отозвался клыкастый, грозно наступая на меня. – Волос не упадет. Я ей башку не трону, ноги повыдергиваю.