Считая мужа незаслуженно без меры осчастливленным, я попыталась победить свою боль гневом, но не смогла. Не хотелось жить. Мечталось исчезнуть мыслями в недавнем прекрасном прошлом – в детстве. Вспоминала свои поездки к бабушке в Сибирь. Знаешь, я где-то читала, а потом многократно испытывала на себе… что если долго глядеть на мир из окна движущегося поезда, то забываешь о себе. Остаётся только то, что видишь: горы, реки, поля… И вдруг краем сознания замечаешь, что за окном непостижимо прекрасный пейзаж существует без тебя и потом будет существовать без тебя… И если вдруг… то в мире ничего не изменится, кроме того, что сынок станет несчастным в бесприютном окружении чужих людей. А это уже совсем простая, не требующая осмысления концепция…
Я испугалась и пошла на попятную. И хотя чувствовала себя предателем, решила, что соглашусь со всем, что бы Борис ни предложил. Думала: «Что я натворила? А как же сынок будет без отца? Может, муж больше не станет переступать черту?» А он даже не обещал. Говорил, что жизнь по наезженной дороге неинтересна, что совершать безумные нелогичные поступки – это счастье. «Ну и совершай их сколько хочешь, только без меня. Делай что тебе нравится и только собой плати за это», – отвечала я. А сама себе противоречила, закрывала на всё глаза до тех пор, пока не поняла, что ничего уже нельзя улучшить.
Это же безумие, когда все помыслы сосредоточены исключительно на одном человеке, а остальной мир просто перестаёт существовать… Но ведь ребёнок… По правде сказать, я потеряла всякое чувство реальности. Я словно была на грани… Никогда не ожидала от себя такого. А может, эта поразительная особенность моей души ниспослана мне свыше?.. Конечно, Богу можно вечно поклоняться, Он неизменен. Но воспитание… Я уже не знала кому направлять свои молитвы и просьбы о помощи. В моей голове всё перепуталось: ребёнок, муж, попытки верить в непонятное… Глупо творить из объекта своей любви кумира, тем более что моё чувство привязанности, испытываемое к мужу, постоянно наталкивалось на чинимые им препятствия, – говорила Ирина, нервно проводя рукой по лбу, точно стирая с него тоскливые мысли. – Смешно, но Борис ревновал меня даже к сыну. Тоже отклонение? А еще он говорил: «То, что я прощу любому, лишь тебе я не прощу», – добавила она со странной улыбкой.