После Ирининого развода я не беспокоилась насчёт Бориса: такой всегда приземлится на чьи-либо молодые длинные ноги или крепкие богатые руки. Так и вышло: он легко и быстро утешился в объятьях очередной жены. Его опять «любовь за собой повела», точнее – очередная влюблённость. Ещё три раза женился. Я склонна рассматривать каждый его брак как попытку удовлетворить свои амбиции. Прошли годы, и перестройка Бориса окончательно сгубила.
– При чем тут перестройка? – не поняла Жанна. – Она ударила по всем.
– Борис не смог выжить потому, что не умел бороться, цепляться за жизнь. Привык всё получать готовым. Недальновидно считал, что административное положение его отца в любой ситуации незыблемо, поэтому и финансовое – непоколебимо. Надо сказать, я не слишком удивлялась, когда жены уходили от него. Они горюшко с ним хватили не по причине голода и холода, а от его стервозного характера. Гоношистый был больно. На пустом месте возносился до небес, хотя своих заслуг так и не заимел. Зная свою неуживчивость, зачем детей заводил? За детские слёзы, за их искалеченные души нет ему прощения! – вскипела Аня.
Инна продолжила рассказывать:
– Борькина третья жена Новелла жаловалась мне: «Нам, женщинам после сорока пяти лет, когда дети выросли, себя как-то реализовать хочется, а у них, у мужиков, кризис среднего возраста, видите ли, занудствуют, дико комплексуют, стремятся самоутвердиться на стороне, блуд им застилает глаза. И это в лучшем случае».
«А у некоторых, как оказывается, вся жизнь состоит из периодов возрастных кризисов. У нормальной зрелой личности «перепадов» не бывает, их слабаки, неспособные побороть отрицательные черты своего характера, придумали», – одобрила я её мнение.
«Не будем так категоричны. Иногда в жизни случаются очень веские причины для глубокого внутреннего кризиса, – улыбнулась Новелла. – Но мой первый муж тоже только перед пенсией начал оценивать своё поведение и понимать, что не за тем гонялся, не тому служил. А я считаю, нечего всю жизнь спать и просыпаться для семьи только после пятидесяти, а то и шестидесяти, в надежде потом наверстать, потому что «потом» может и не быть… Сразу надо гнать таких мужей из своего сердца, сдувать как ненужную пену с кружки пива. Всем хочется, чтобы душа парила от счастья всю жизнь. Только приходится признать, что непозволительная роскошь иметь много счастья. Но я искала, надеялась. Нашла Бориса, подобрала то, что другая женщина бросила, хорошо пристроила. Думала, осмотрится, попривыкнет и взовьётся, взорлит. А я помогу. Возможности были. Понапредставляла, сама себя разожгла. Наконец-то всё честь по чести будет! И опять конфуз вышел. Борис сердце сорвал с петель на слишком короткое время. Быстро утолил свою жажду любви, недолго был щедрым через край, разыгрывая заботу. Его чувства – буря в стакане воды. Обманулась я в своих ожиданиях.