Только вот на крыльце у главного входа творится что-то нехорошее. Трое парней сидят на ступенях, широко раздвинув ноги, – и заставляют всех поднимающихся к дверям обходить себя за версту.
Это новенькие. Из соседней неблагополучной школы. Я знаю этих ублюдков! Видела их пару раз в тусовках на баскетбольной сетке. Избалованные детки зазнавшихся толстосумов.
Ботаники послушно и даже смущённо обходят тех стороной. О, человеческая сущность! Люди так легко стыдятся чужого позора, принимая его за свой!
Ух ты. Придурок Марик направляется прямо к этой троице. Такой же мерзкий упырь – из параллельного класса. О, чёрт – они ему пожали руку! И даже сдвинули свои рыхлые ноги, чтоб предоставить тому дорогу к дверям! Какая привилегия от ублюдков – ублюдку! Ну уж нет! Я не собираюсь их обходить! И пожимать им руки – тем более!
Это отвратительно. Омерзительно так, что тошнит! Лучше бы они затоптали клумбы! Нет. Цветы беззащитны, их нельзя обижать. Лучше бы били каждого встречного в рожу! Я не могу пройти мимо. Иначе перестану себя уважать! За малодушие. За то, что позволяю топтать свои идеалы!
Но есть кое-что, что знаю о себе только я… Я боюсь всех людей! Просто заговорить с ними. Дать о себе знать. Я боюсь их глаз, прикосновений, слов и запахов – всегда теряюсь и чувствую их взгляды кожей. Люди смотрят мне в глаза, но даже не подозревают, что проникают в меня так глубоко – что я чувствую их взгляды внутренностями. Я испытываю всем телом то, о чём большинство даже не догадывается. Это всё равно, что одной из немногих видеть привидений. То, что для других просто слово «Привет!» – для меня испытание из колющего взгляда, режущих звуков и проникающих под кожу объятий. И особенно ядовиты слова на повышенных тонах! От любого спора моё сердце заводится так, что норовит выломать мне все рёбра!
Но кое-что знают обо мне многие. Что сильнее, чем прикосновений, сильнее, чем боли, – я боюсь перестать себя уважать. Острее прочих я чувствую не только жару и холод. Гораздо острее большинства я чую справедливость, честь и достоинство. Как же непросто быть мной! За что природа велела мне родиться и жить в своём собственном капкане?
Что же делать, что же делать? Лучше умереть от провала, чем от мысли, что я трус. Трус – не защитивший то, что ему дорого! На мне ведь сильные духом джинсы! Я не могу их подвести… Выбора нет: придётся шагнуть в пекло с головой и поставить этих уродов на место.