Свободное время на личную смерть - страница 2

Шрифт
Интервал


– Ещё бы наоборот, – завершает диалог комендант: по всему видно – более слов ронять он не намерен. Я, в экстазе повиновения, громоподобно выкрикиваю что-то торжественное, щёлкаю каблуками и освобождаю помещение. Под постоянным наблюдением, – раз столько внимания, – есть желание порисоваться. Хоть и интересуешь ты здесь только машин.

Снова в глазах плывёт, покачиваясь, коридор. В стенах вырезаны прямоугольные входы-выходы. Рядом с каждым горит зелёный либо красный индикатор – в зависимости от формы доступа. Ярко-режущий свет с потолка мешает думать. Но с опытом привыкаешь.


***

Бюллетень, за которым я направляюсь – обычная дрянная бумажка. Так, правда, документы у нас обзывать запрещено. Но, думаю, ненадолго: скоро и их выведут. Деньги-то наличные, пережиток капитализма, у нас давно отменили. Только среди людей низшего класса они ещё в обиходе. Нелегально, конечно. Народ отвыкнуть никак не может: всё бы ему продавать друг друга.

А теперь: хочешь получить что причитается – просто приложись к считывающему устройству тем местом, куда вшит носитель, хранящий личную информацию. Такие устройства везде есть и предшествуют любому действию. Валидаторами называются.

А носители вшивают всем по-разному – одного знаю, так ему в задницу встроили. Куда ни пойдет теперь – все смеются: на проходной, в столовой. А в церкви – так вообще умора: батюшка, значит, прибор достаёт – грехи считывать, а бедолага ему жопу подставляет.

Новорождённым их вшивают на восьмой день, а на месте шрама ставят эмблему организации, к которой прикреплён потенциальный рабочий. Так что больше неустроенных нет почти – только неосуществлённые.


Вот я и в санчасти, – осталось приложиться в очередной раз запястьем к красному кружку, и турникет подаст раздражающий сигнал для входа.

А в церковь, кстати, раньше интересно ходить было, по воскресеньям. Служба, бывало, часов пять шла, а то и более. Батюшка и проповеди всякие читал – всё чин чинарём проходило. А то и просто сядет с нами по-свойски на приступок да начнёт предания разные о старине рассказывать: «Жила-пила страна Россиюшка, жила да попивала, пока не настал чёрный день, когда поизносились на мужиках последние носки с трусами, бабам вконец обрыдли их одинаковые лифчики, а желудки истомились у всех по духовитым заморским колбасам…» – ну и далее в таком духе.