– Тетя Лариса – это пушка. В смысле, настоящий гаубичный снаряд.
Я с усмешкой кивнула.
Остаток вечера прошел еще хуже. Чернов, пользуясь алкоголем, делал все, чтобы этот кошмар не отложился в памяти. После третьего «Горько!» с таким мужем я сама чуть не окосела.
– Делай, что хочешь, но больше меня не целуй, – резко бросила ему, потеряв в легком треморе терпение.
Он и делал.
Нажрался за соседним столом так, что в номере, куда нас со всеми фанфарами провожали гости, даже китель снять не смог. Убийственно глядя на меня своими черными глазами, безрезультатно потаскал ворот, а потом плюнул и рухнул поперек кровати, как есть.
Я только выдохнула. С облегчением, конечно же.
Примостилась с краешку огромной кровати, в тяготах дождалась рассвета и с первой электричкой уехала с мамой в родной городок.
Официально – на летние каникулы.
Неофициально – на передышку от этой сказки.
[1]«Как молоды мы были», сл. Н. Добронравова, муз. А. Пахмутова.
4. Глава 3. Звонки через позвонки
Запах жареного ударил в нос по расписанию. С мамой никакого будильника не нужно – просыпаешься по факту.
– И упав на колени, забуду про гордость и прошлые ссоры[1]… – выдавала она на кухне с утра пораньше.
Грохот посуды, буйный стук ножа, шкворчание масла, тарахтение швейной машинки и мамино неугомонное пение – то, с чем я свыклась еще в детстве. Спала только так! Но запахи… С началом беременности мой организм отказывался их игнорировать.
На тумбочке завибрировал мобильник. В сердцах вырубила, не удосужившись посмотреть, кто звонит. Вариантов немного. Ни с кем из них я разговаривать не хотела.
Рывком вскочив с кровати, пронеслась через комнату и резко захлопнула дверь. Простучав пятками назад, распахнула окно и, поймав глоток утренней свежести, упала обратно в постель.
Только натянула на голову простынь, как дверь снова открылась.
– Это че тут за парад? Не в казарме, – возмутилась мама в своей обыкновенной манере. – Ать-два, шагом марш на кухню, пока беляши горячие.
Взметнувшись, я на мгновение запуталась в простыне. Это лишь сильнее разозлило.
– Закрой, пожалуйста, дверь, мам! Я еще сплю, разве непонятно?
В сторону озвученной мной просьбы она, что в принципе ожидаемо, не бросилась. Вместо этого уперла руки в бока, выставила ногу и давай притопывать.
– Ты как это с матерью разговариваешь? Может, мне еще поклониться? Барыня! Вот родишь своего – поймешь, что значит быть матерью! Я тебе то, се… – вскинув руки, замотыляла открытыми ладонями из стороны в сторону. – А ты, как принцесска на горошине, вечно недовольная! Все ей не так, все ей не эдак! Беляши на столе, суп на плите, компот в холодильнике, шарлотка на подносе. Хлеб нарезан, чайник вскипел, ложку тебе ко рту поднести, что ли? – тарабанила без каких-либо пауз. В пылу успела выйти в коридор и метнуться в свою комнату. Уже поправляя леопардовые бриджи у зеркала в прихожей, отчеканила: – Все. Я ушла на рынок.