– Какая мне от этого польза? – с горечью проговорила она.
– Это может помочь узнать, где.
– Ладно перефразирую. Скажи, почему, – прошипела она, понимая, что переполняется гневом, который не могла сдерживать.
– Хорошо.
– А почему ты вообще мне помогаешь? – внезапно спросила она. – Ты все это время манипулировал мной?
– Вот что я могу вам сказать, детектив. Вы знаете, чем я зарабатывал на жизнь. Знаете, что я организовывал похищения детей из родных семей и продавал их другим семьям, часто – за огромные деньги. Это был очень прибыльный бизнес. Я мог проворачивать это дистанционно, используя подставное имя, и жить спокойно и счастливо.
– Как Джон Джонсон?
– Нет, счастлив я был как Томас Андерсон, библиотекарь. Джон Джонсон, похититель, был моим альтер эго. Когда меня схватили, я обратился к одному нашему знакомому, чтобы тот помог мне. Я хотел, чтобы Джон Джонсон был оправдан, и чтобы никто и никогда не смог связать с ним Томаса Андерсона. Это было почти десять лет назад. Но наш друг не захотел мне помогать. Он сказал, что представляет только тех, с кем плохо обошлись, и что я – сейчас это звучит даже забавно – разлагаю систему изнутри, как рак.
– Забавно, – согласилась Кери, но по ней было видно, что ей совсем не до смеха.
– Но, как вы уже догадались, я могу быть убедительным. Я убедил его, что забираю детей у богатых и плохих семей, а потом отдаю их бедным и хорошим. Затем я предложил ему огромное вознаграждение за оправдательный приговор. Думаю, он понимал, что я лгу. В конце концов, как эти бедные могли платить мне такие большие деньги? И так ли плохи богатые, лишившиеся своих детей? Наш друг весьма умен. Он все понимал. Но он смог использовать мои слова в качестве морального самооправдания, когда получил от меня шестизначную сумму.
– Шестизначную сумму? – с недоверием переспросила Кери.
– Я говорил, это очень прибыльный бизнес. И этот платеж был лишь первым. В целом я заплатил ему за услуги около полумиллиона долларов. Он уже был вовлечен. После того, как меня оправдали, и я продолжил вести свой бизнес, он начал помогать мне в похищениях детей для «более достойных» семей. Когда он находил удобное для себя оправдание, он занимался этим даже с энтузиазмом.
– Значит, это ты увел его на косую дорожку?
– Значит, я. И он вошел во вкус. Позже у него обнаружился вкус и ко многим другим вещам, о которых он даже и не подозревал.