Тираэль размял затекшие пальцы. Он делал свои собственные заметки поверх жутких каракулей Декарда, но на сегодня с него явно достаточно, даже несмотря на то, что архангел обещал Декарду и Лии закончить то, что они начали. И все же он не мог заставить себя закрыть глаза. Сейчас не время. Ему было над чем поразмыслить, помимо несовершенства своего смертного тела. К примеру, о постоянных разногласиях с Империем и Советом. О роли людей в вершении их судеб. И о судьбе самого Санктуария.
И прежде всего о той, казалось бы, уже совершенно безвредной реликвии, что хранилась в их обители, но чье влияние черной смолой расползалось по священной земле.
Архангел покинул свои покои и пошел вдоль пустынных комнат и коридоров, что складывались в Палаты Правосудия и образовывали Круг Правосудия. Его шаги эхом отражались от нескончаемых плит из полированного камня. В качестве смертного ему было трудно принять окружающее пространство. Здесь он провел бесчисленные тысячелетия, но теперь все виделось в ином свете. Каждое помещение было грандиознее предыдущего, над головой парили остроконечные арки и замысловатые резные своды, пучковые колонны простирались далеко за горизонт, свет отражался от бесчисленных хрустальных граней и, хаотично перемещаясь, переливался всеми цветами радуги.
Когда ангелы находились здесь, их песни сливались с Аркой и образовывали идеальную гармонию света и звука. Но сейчас зал Справедливости пустовал, его просторные дворы и скамейки были безмолвны и холодны, а музыка Небес – мягкой и приглушенной.
Архангел почувствовал странную боль в груди. Он тосковал по былым временам. И хотя ангелы по-прежнему приходили сюда со своими разногласиями, бывшая обитель Тираэля так и оставалась практически незанятой после его ухода. Воин света, Защитник Арки, обосновался с Империем в Залах Доблести.
«Мне следует убраться отсюда, – подумал Тираэль. – Это лишь отголоски прежнего меня, который никогда не вернется». И все же он не мог. С исчезновением Малтаэля обитель Мудрости тоже опустела, и Ангирскому совету пришлось несладко. Тираэль собирался взять на себя эту ношу и помочь в принятии сложных решений, с которыми предстоит столкнуться Совету. Но заводи, наполняющие это место, казались ему чужими и вызывали тревогу, а песни Чалад’ар не находили отклика в сердце архангела. Легендарный сосуд требовал особых способностей, и Тираэль не был уверен, что обладает таковыми.