Хотя в старшем классе было всего двенадцать учеников, главным для всех девочек был Иосиф Пинкус. Он выглядел не фермером – принцем: высокий, худощавый, с элегантными чертами, каштановыми кудрями и темно-карими глазами. «Такой красивый, что дыханье замирает», – сказала одна девочка из «Вудбайна», дочь бакалейщика – Лиззи Липман. Она была из интеллигентной семьи, брат ее стал известным профессором агрономии, но серьезное образование для женщин в те годы не поощрялось. Лиззи пришлось уйти из школы в четырнадцать и начать работать – она мыла лампы на фабрике «Дженерал Электрик» за три доллара в неделю, пока ее брат готовился к колледжу. Ум у Лиззи был остер, как колючая проволока, и столь же жестким был ее характер. Она умоляла родителей о таком же образовании, как у брата, но ей было отказано. «Сколько ночей я рыдала перед сном, – писала она позже, – осознавая с отвращением, что мой удел навечно – жертвы и служение, что все мои мечты и надежды должны быть задушены и похоронены в глубине сердца».
Не только об образовании мечтала Лиззи Липман, но и о молодом красавце Иосифе Пинкусе, который, окончив школу, вернулся туда преподавать агрономию. Он был очень умен и твердо верил в улучшение природы с помощью современной науки. Он призывал учеников и колонистов думать, как применять современные технологии для улучшения продуктивности растений и животных.
Работая в школе, Иосиф влюбился в коллегу-учительницу. Родители и друзья не одобрили возможный брак, и Иосиф впал в депрессию – раннее предупреждение о тех эмоциональных трудностях, что будут терзать его всю жизнь. Он покинул колонию и уехал на ферму во Флориду. После отъезда они с Лиззи стали переписываться, и их любовь занялась от бумаги и чернил. В тысяча девятьсот втором они поженились, и их захватывающий роман закончился вместе с началом брака. Для Лиззи, как и для почти всех женщин ее поколения, жизнь, полная жертв и служения, началась месяцев через девять после свадьбы. В тысяча девятьсот третьем году она родила сына, Грегори Гудвина Пинкуса, первого из шестерых ее детей.
В тысяча девятьсот восьмом году, когда Гуди было пять, семья уехала из колонии «Вудбайн» и поселилась в квартире на Симпсон-стрит в Бронксе, возле станции метро «Седьмая авеню», затем Пинкусы переехали в Ньюарк, затем обратно в Бронкс – в пятиэтажный краснокирпичный дом на Дженнингс-стрит, 741. Семья Пинкусов примкнула к местному ответвлению Свободной синагоги рабби Стивена Уайза – реформистской конгрегации, призывавшей своих приверженцев не признавать условностей и бороться с социальной несправедливостью. Рабби Уайз, открытый сионист, участвовал в создании Национальной ассоциации прогресса цветного населения в тысяча девятьсот девятом году, работал в комитетах по выявлению коррупции в городском руководстве Нью-Йорка и боролся за права профсоюзов.