Дети, конечно же, пообещали не подходить к телефону. И не открывать, если кто-то позвонит в дверь.
Фру Йорансон, похоже, немного успокоилась.
– Ну хорошо, – сказала она и рассмеялась. – Надеюсь, вам с этими цветами повезет больше, чем мне.
– Посмотрим, – ответил Давид. – Во всяком случае, мы будем стараться.
– Уж это точно, – с самым серьезным видом закивал Юнас. – Все будет исполнено в лучшем виде. Можете на меня положиться!
Но спокойствия фру Йорансон это не прибавило. Она без особой радости посмотрела на Юнаса.
– Ведь вам же не обязательно приходить сюда всем вместе, правда? – спросила она, глядя на Аннику.
– Нет, конечно, – ответила та. – Приходить буду в основном я… ну и Давид, потому что он больше всех нас интересуется цветами.
Юнас собрался было протестовать, но Анника остановила его взглядом, и фру Йорансон наконец успокоилась. Она проводила ребят до дверей. Было заметно, что она торопится и хочет, чтобы дети поскорее ушли.
– Я еду поездом, – сказала она, – а поезд ждать не будет!
Уже закрывая дверь, она вдруг что-то вспомнила.
– А кто-нибудь из вас бывал здесь раньше? – спросила она.
Дети ответили, что нет.
– То есть вы в этом доме впервые? – повторила фру Йорансон.
Они подтвердили – да, впервые. Фру Йорансон, похоже, окончательно успокоилась и кивнула им на прощание.
– До свидания, до свидания! – сказала она и закрыла дверь.
Юнас поднес микрофон к губам:
– Итак, дорогие слушатели, этими любезными словами фру Йорансон мы заканчиваем на сегодня наш репортаж из Селандерского поместья.
Анника недовольно посмотрела на него.
– Надеюсь, ты выключил магнитофон, пока мы там были?
– Конечно, нет, – ответил Юнас и вытащил кассету. – Все это очень любопытно. Она выдает себя каждым словом. Крайне подозрительная особа.
Давид шел молча и размышлял о цветке и о своем сне. На самом деле он не был удивлен. Ничуть. Он и не сомневался, что узнает это место.
Давид стоял на кухне и ждал, когда вернется отец и они сядут ужинать. Он сам купил продукты и приготовил ужин. Обычно они готовили по очереди, но этим летом Давиду приходилось все делать самому.
Папа Давида писал миниатюру для хора, которую надо было закончить к августу. Это была работа на заказ, а он никогда не успевал вовремя доделать заказы. Отец всегда сильно нервничал, работа не клеилась, и он тянул до последнего. Сванте Стенфельдт любил свое дело, но из-за того, что время поджимало, она давалась ему с трудом.