Они лежали в зале на диване. Спустя пару минут из соседней комнаты до Олега стали доходить уже знакомые голоса, превратившие их секс в производственный процесс. Ну или в скучный футбольный матч, на котором было так тихо, что игроки слышали разговоры зрителей.
– Здравствуйте, и снова здравствуйте! – Олег различил тихий детский голос. – Мы за старое и никак не угомонимся! Мы наяриваем, как только наступает ночь!
– Наступает ночь, просыпается мафия, – раздался второй голос – тоже детский. – Мафия просыпается, все снимает и ничего не надевает.
– Не надевает, не надевает! – задорно, но с раздражением произносил первый. – Такими темпами мы действительно разрастемся до мафии. Связанные одной кровью. И долгами, Олег!
Олег снова посмотрел на дверь, ведущую из зала в соседнюю комнату. Жена ухватила его за шею и поцеловала.
– Не останавливайся, – сказала она.
Олег сполз по дивану чуть пониже.
– Долгами, ну и кровью, само собой, – снова звучал голос первого. – Ты, Олег, молодец, вылечился, а она? Ты знаешь, что у нее? Сколько раз ты ее просил сдать кровь, и что? Ей некогда, у нее работа, потом у нее сессия. А ты веришь ей, Олег!
– Верит-верит, – появился новый спикер: его голос был похож на детский, но звучал слишком строго для ребенка. – Наверное, поэтому все время подбегает к ее телефону, как только она его оставит. Надеется, что успеет до блокировки – пока экран не погаснет.
Олегу показалось, что все трое засмеялись.
– Связанные одной кровью и долгами. Так вместе пойдем грабить банк. – Олег узнал голос того, кто всегда говорил первым. – Нас, судя по всему, со временем будет много. Ограбим банк или магазинчик какой, а потом еще один. С твоими аппетитами, Олег, – и это во всех смыслах можешь понимать – мы долго не остановимся. И даже если кого-нибудь из нас подстрелят во время ограбления – не беда! Олег еще заделает, ноль проблем!
Трое снова засмеялись, а Олег почувствовал, точнее, он точно знал, что именно сейчас появится еще один голос. Так и произошло.
– А, родной ты наш человек, двенадцать часов, и ты как штык! Ты штык-то протер, как тебе в рекламе советуют?
Теперь смеялись четверо. Четыре детских голоса. А тот, что говорил последним, – Олег представлял его мелким хулиганом, с разбитыми локтями и злым лицом, – продолжал:
– Когда же ты, батя, научишься надевать гондон, гондон ты наш, тоненький? Хоть тоненький надень, что ты выкобениваешься! Мы тут скоро задохнемся. Сколько нас здесь будет через пять лет, шесть, восемь? Маманя вообще ненасытная дама, по-моему, принимает даже в уши.