Я молчал. А он вдруг стал рассказывать о себе. Вначале не очень охотно, как бы через силу, но потом, видимо почувствовав во мне внимательного слушателя, все более и более откровенно, даже исповедно, так что мне временами становилось не по себе. Я слушал его, не прерывая. Через какое-то время с его молчаливого согласия я начал кое-что записывать в свой блокнот… Мы проговорили весь вечер, всю ночь… За окном проносились станции и полустанки. Я несколько раз выходил из купе за кипятком для чая. Поезд делал ночные остановки и вновь мчал нас сквозь тьму, а перед моим мысленным взором, как пейзаж за окном, протекала чужая жизнь, полная банальных бытовых неурядиц, высокой поэзии чувств, трагедийного накала страстей и духовных откровений.
Я был поражен, захвачен нехитрым внешним сюжетом чужой жизни. Вряд ли мне удалось бы по памяти изложить все его откровения о себе. Но, к счастью, мне посчастливилось разыскать его потом в Москве и (не без труда) уговорить поделиться со мной некоторыми своими записями…
Читая и разбирая его дневники, я мало-помалу вошел во внутренний мир его жизни, в его язык. Наткнувшись на обилие цитат из Священного Писания, ссылок на богослужебную литературу и святых отцов, я стал сверяться с источниками (профессия, однако) и даже ходить на церковные службы. Конечно, я далек от той глубины, которая была открыта Борису, но что-то все-таки я понял…
Мы еще не раз встречались с Борисом, пока он не переехал в Киев. Прошли годы, я потерял с ним связь, однако остался благодарен ему за ту новую жизнь, которой теперь живу. Возможно, его история поможет кому-то еще обрести жизненные ориентиры. Я изменил имена, бытовые детали, но главное осталось неприкосновенным. Так родилась эта повесть.
Глава 1
«Родился человек в мир»2
Жизнь Бориса не задалась с самого начала – он умер в родовых путях. Мужественные советские медики, эти «люди в белых халатах», по халатности и равнодушию прозевали начавшиеся роды у ничем не примечательной роженицы: воды давно отошли, и крупный ребенок задохнулся, застряв между уютной материнской утробой и покуда неизвестным ему белым светом. Мертвое тельце в конце концов удалось вытянуть с помощью акушерских щипцов, повредив, правда, мягкие еще кости черепа, и с трудом оживить. Не такой уж редкий случай, как говорят акушеры. И не с таким прошлым люди живут. Борис тоже жил.