Сказать, что парень был воодушевлён происходящим моментом, значит тихо промолчать… Потапова распирало от переполнявших его эмоций, но он как-то справился.
Девушки молча смотрели на парня, который успокоившись, неуклюже обвёл руками пространство вокруг себя и начал свой рассказ:
– Вот это всё, будет разрушено!
Если Алексей был заочно знаком с объектом своего обожания, то Евгения отнеслась к новому знакомцу почти буднично, и даже несколько настороженно, поэтому на его слова, она снисходительно улыбнулась, словно перед ней стоял не вполне здоровый на голову человек, и с долей иронии подметила:
– Ничего себе начало повествования.
А вот юная Маша наоборот, проявляя искреннюю заинтересованность и вовлеченность в процесс, задала уточняющий вопрос:
– Что, и фонтан?
Опасаясь упустить вернувшуюся к нему уверенность, Потапов, проигнорировав замечание старшей из сестёр, повёл рассказ, ориентируясь на младшую, как на основного слушателя:
– И фонтан… И здание Большого театра тоже…
Улыбнувшись, Женя перебила рассказчика:
– Определённо, вы не гадалка, вы пессимист. Нет-нет. Вы фантаст. Писатель-фантаст. Я угадала?
Если младшая сестра почти смотрела Алексею в рот, то старшая всё ещё продолжала сопротивляться, а её насмешливый тон, вновь поколебал уверенность парня…
Пристально, посмотрев на девушку, он хриплым голосом ответил:
– Нет, Женя. Я нормальный.
Умоляющем голосом, Маша произнесла:
– Женечка, дадим ему шанс нас удивить. Пусть попытается.
Расплывшись в улыбке, младшая девушка обратилась к юноше:
– Поразите нас. Мы ждём.
Оценив, поддерживающее плечо хрупкой девочки, Потапов заговорил:
– Да, да… Большой театр будет разрушен, но его заново отстроят. Фонтан тоже восстановят…
Продолжая насмехаться над новым знакомым, Женя, с издёвкой в голосе подметила:
– Алексей, в вас просыпается оптимист.
В очередной раз, Маша вступилась за парня:
– Женя, не перебивай человека.
Нужно ли говорить, что Потапов изменил первоначальное мнение о младшей сестре, которая по сути стала его союзником. Склонив, в благодарность за оказанную поддержку голову, чем смутил девочку, он продолжил рассказ:
– Через сорок-пятьдесят лет жизнь на Земле изменится. Изменится настолько, что из этого времени и представить невозможно…
Заглядывая рассказчику в глаза, Маша сдавленным голосом спросила: